— Нас ждут. Я долго не мог до тебя дозвониться.

— Арвид привязался, — входя вместе с Агамовым в подъезд, объяснил Сан Саныч. — Все гудел и хрипел.

— Чего ему надо?

— Боится, как бы его не объехали на кривой кобыле, — усмехнулся Снегирев, — а на самом деле мостится загрести жар чужими руками.

— Да, на это наш старичок всегда был горазд, — они вошли в лифт, и Давид нажал кнопку третьего этажа. — Но нюх у него еще отменный, поэтому огульно отметать все его подозрения неразумно.

На площадке у лифта стояла охрана — молчаливые крепкие китайцы в одинаковых темных костюмах. Из-за их спин неслышно выступил секретарь хозяина и с поклоном пригласил гостей следовать за собой.

Встречая входящих в кабинет гостей, Кай Фэн вышел из-за стола с протянутой для приветственного рукопожатия рукой. На его лице сияла радушная улыбка.

— Я рад нашей встрече, господа, — пожимая руки сначала Снегиреву, затем Агамову, сказал он и жестом пригласил их к сервированному для небольшого приема столику в углу. — Присаживайтесь. Давайте выпьем по рюмке за нашу встречу, которая, как мне хотелось бы, должна перейти в долгое и плодотворное сотрудничество.

Он сам разлил по рюмкам греческий коньяк и, подняв свою рюмку на уровень глаз, произнес тост:

— Старинная китайская мудрость гласит: надо поспешно делать то, что не так важно, чтобы не спеша делать то, что важно! Поэтому я так торопился увидеться с уважаемым господином Снегиревым, чтобы успеть сделать менее важное дело, перед тем как вместе начать делать более важные дела!

Сан Саныч ответил легким поклоном и пригубил рюмку: незачем пить до дна, это все символика — стол с закусками, коньяк, тосты со скрытым смыслом. Его явно позвали сюда не для того, чтобы вместе распить бутылочку.

— Именно поэтому мы здесь, — заметил Давид.

— Ситуация имеет свойство неуловимо изменяться, — улыбался Кай Фэн, — и всегда лучше держаться за руку сильного, чем разделять поражение со слабым.

«Это надо понимать как прямое предложение перейти целиком и полностью на его сторону», — подумал Снегирев.

— Сейчас все на грани открытой войны, — сказал он. — Честно говоря, мне ее не хотелось бы вести ни с кем, даже с группировкой Вячеслава Михайловича. Но и пускать их в свой бизнес тоже нет резона: Молотов-Чума не тот партнер, который нам нужен после потери Бориса Владимировича.

Агамов кивнул в знак согласия и посмотрел на хозяина. Китаец улыбнулся:

— Так считает и ваш партнер господин Пак? Или у него другое мнение?

— Пак во многом перенял взгляды Малахова.

— И трансформировал их в собственной интерпретации, — добавил Давид. — Мне представляется, что он человек одного круга с Вячеславом, хотя моложе его и умнее, гибче, но не настолько, чтобы понять замыслы нашего уважаемого хозяина.

— Вы с этим согласны? — Кай Фэн повернулся к Снегиреву.

— Большей частью.

— Позволю себе привести еще одну старинную мудрость, — усмехнулся китаец. — Говорят, что друга трудно приобрести даже в течение года, а обидеть его можно в один час. Мы не станем обижать нашего нового друга Александра Александровича, нелицеприятно отзываясь о его партнере и принуждая его делать то же самое. Лучше, основываясь на беспристрастном анализе, поговорим о перспективах, которые могут открыться при нашем тесном, но конфиденциальном сотрудничестве.

«Начинается подход к вербовке, — по профессиональной привычке отметил внимательно фиксировавший каждое слово Кай Фэна настороженный Снегирев. — Если китаец — действительно представитель давно проникших сюда «Триад», стоит его послушать. Но, видимо, после беседы придется принимать какое-то решение? Впрочем, зачем лицемерить: решение ты уже принял, как принял его Давид, иначе мы не сидели бы здесь поздним вечером за одним столом. Агамов прав: сразу чувствуется, что Кай Фэн — это не Пак и не Чума. Но что он предложит, какова, так сказать, цена, за которую он намеревается меня купить? В наше время стопроцентная гарантия сохранения жизни в передрягах уже много значит, но он, наверняка, предложит значительно больше!»

— Я готов к такому разговору, — вполне искренне ответил Снегирев.

— Я рад, — столь же искренне заверил Кай Фэн. — Надеюсь, мы найдем общий язык и сумеем правильно понять друг друга?

— Не сомневаюсь, — заметил Давид, доливая в рюмки коньяк. — Люди одного круга всегда смогут понять друг друга и найти общий язык…

Арвид разговаривал со Снегиревым из своего офиса. Положив трубку, он обозвал Александра Александровича близоруким мальчишкой и вытянул из лежавшей на столе пачки очередную сигарету. Прикурив, закашлялся и, расстегнув закамуфлированный под кожаную куртку бронежилет, начал массировать ладонью левую сторону груди, где еще остались синевато-багровые кровоподтеки.

Если бы не жилет, лежать бы ему сейчас в могиле. Вернее, прах Арвида повезли бы в фаянсовой урне в Ригу, как прах пытавшегося всех обхитрить Ояра Юри. Но стальная пластина приняла на себя удар первой пули и спасла жизнь Арвида. Удар был настолько силен, что латыша развернуло, и он потерял сознание от болевого шока и, уже падая, почти не почувствовал последующих двух ударов — надо признать, стрелок, покушавшийся на его жизнь, отлично владел оружием и всадил пули почти в одну точку. Ему помешало то, что Арвида развернуло от первого удара, и вторая пуля пришлась уже ближе к ключице, а третья вообще прошла вскользь. Таких противников стоило уважать. Попади все пули туда, куда целил снайпер, даже бронежилет не спас бы Арвида. Нет, стальная пластина не дала бы свинцу достичь сердца, но оно могло остановиться от силы трех последовательных ударов пуль, выпущенных на таком коротком расстоянии из девятимиллиметрового пистолета.

Несколько дней он провалялся в постели, да и сейчас еще временами сгибался от боли в груди. Но этого мало: неизвестный киллер убил одного из охранников, уложил его точным выстрелом в голову, когда телохранители бросились проверять поставленный на капитальный ремонт дом, из которого стреляли по их шефу. Вбил три штуки в грудь Арвида, убрал его охранника и растворился, как призрак, перемахнув через забор стройплощадки в соседнем переулке. Успели только заметить, что он одет во все темное. Ищи теперь — кто собирался отправить тебя на тот свет? Да что ищи: искать бесполезно, нужно хорошенько думать! Значит, ты либо кому-то сильно мешаешь, либо слишком близко подобрался к таинственной дискете.

А взять случай в квартире покойного Ояра? Кто мог там подкарауливать его? Меркулов? Но у него нет ключей, да и зачем бы ему убивать Арвида? А в том, что его хотели именно убить, латыш не сомневался — болела не только грудь, но и чуть не переломанная нога. И просто счастливое стечение обстоятельств, что неизвестный нападавший лишь оглушил его, ударив по затылку, а не проломил череп. Два покушения почти подряд — это кое-что! И одно из них в квартире Юри, а другое на пороге офиса собственной фирмы. Нет, надо думать, надо хорошенько думать!