Сразу видно — масса Роберт — истинный джентльмен. Вежлив и аккуратен!

Вторая бумага… Доклады с побережий. Принято выбросившихся на берег парусников — пять, пароходов — два. Груз взят полностью, с пароходов сняты механизмы. Отлично. Руда и медь теперь идут с конфедеративных рудников, но — третья бумага — «Тредерар Айрон» вновь пустил главные мощности и напоминает о номенклатуре. Значит, цены вырастут. Зато крупнейший металлургический завод Конфедерации отныне обретается в Коламбии, значит, возить пушечные стволы на обжимку-укрепление им будет не так далеко. Что еще? Мистер Мэллори — о чудо! — согласен на прибавку к жалованью рабочих морских заводов. Аж на два доллара в месяц. Хорошо! Тем более, цены перестали лезть вверх. Куба сообщает об открытии новых рудников… Тоже хорошо. А, вот — доклад о формировании маршевых батарей. Все — железнодорожные, лошадей и кавалерии не хватает. Тоже — норма. После закона о негре-солдате специалистов приходится отдавать только на офицерские должности, и из армии возвращается больше умелых людей, чем уходит. О таком и мечтать не приходилось!

Вот именно — все замечательно! Почти неделю. Куда-то подевалась обычная обстановка пожара, совмещенного с наводнением. Привычная, как воздух… нет, как вода! Вот именно: привыкла мисс ла Уэрта, что ее с головой захлестывает, и научилась дышать водой. А теперь, когда вода спала, оказалась выброшенной на берег рыбой.

Ну и что, плевать в потолок? Вчера пробовала — пристроила ноги на стол, старательно расправила юбку, чтобы видно было только каблуки да подошвы, откинула голову… Никакого удовольствия. Значит… Шляпу надвинуть на лоб, трость под локоть — вперед! Сначала склады. Вдруг снова кто-то производит больше или меньше, чем остальные? В игру под названием «совершенствование производства» можно играть вечно, а ей как раз хочется интересного дела.

На складах — все ровно! Ровно дневной запас всего, что завод делает сам. Сырья и привозных комплектующих — месячный. Значит, нужно искать новенькое в цехах. Но и там кипит работа.

— Эти прессы будут усовершенствованы, мисс. Да, именно так, здорово, правда? Вот чертежи…

А мисс лейтенант хлопает глазами. Это вам не размеры печи прикинуть на глазок! Но инженер в звании майора артиллерии ждет от нее понимания. Совета. И что можно сказать?

— Вы начальник цеха, сэр, и я вам полностью доверяю. Даже смотреть не буду… Это ваш маневр! Желаю лишь знать — насколько это поднимет производительность? Насколько мне подтянуть остальных?

Человек, не бледневший под пулями янки, краснеет. Цифру, конечно, называет, но сразу после…

— Мы тут с коллегами посовещались и решили, что сможем сделать это одновременно. Не беспокоя вас попусту.

Руки сами в кулаки сжимаются.

— Я что, уже ничего не решаю? Значит, так: всем явиться ко мне в кабинет через… допустим, два часа. С чертежами и разъяснениями. И моральной готовностью принять маршевую батарею. Ясно?

Когда «мисс Ла» говорит так, любой ответ, кроме — «Да, мисс!», означает даже не маршевую батарею — увольнение с весьма вероятной мобилизацией в пехоту… Прежде бывало всякое, и у чернильницы на директорском столе оказывались взведены оба курка, а ствол разворачивался в сторону посетителя. Но теперь власть девушки в сером неоспорима.

Так что через два часа директорский стол оказывается покрыт простынями чертежей и набросков. Берта, конечно, привыкла читать чертежи — еще когда начинала помогать отцу в поиске полезных патентов. Но это! Да тут половина обозначений непонятны — а легенда подписана неразборчиво и мелко. Между тем пальцы подчиненных бегают по схемам — это туда, это сюда, тут провести транспортер, а тут пневматическую трубу. Здесь пар под давлением, тут горячая вода, тут оборотная, чтобы сэкономить уголь… Что? Где? Глаз не успевает следить. Осадить бы сразу, велеть говорить медленней и обстоятельней — но поздно. Минута растерянности — и теперь вместо простого «говорите четче» выйдет «я дура и ничего не понимаю».

Что делать? Ну… позориться так позориться. Палец тыкает в одну из непоняток.

— Что будет, если здесь — сломается?

Сейчас они ответят «Мисс директор изволила ткнуть в окно». Позор!

Но над чертежом склоняются головы. Слышно:

— Ага, вырастет давление.

— Тут клапан не выбьет?

— Выбьет… — слово, которое приличной леди знать не следует. — К чертям снесет. И пойдет кислота.

— А тут у нас нитрование хлопчатки…

— Ух, — говорит один.

— Ой, — хватается за голову другой.

— Черт побери… — подводит итог третий. — Мисс, вы совершенно правы. Вы позволите нам представить новый вариант — скажем, недели через две? Или нам ждать выходного пособия?

А кто будет производство тянуть?

— Через три недели. Время, как ни странно, терпит, с заказами мы справляемся. Только извольте подготовить документацию… поразборчивей. И в следующий раз любые усовершенствования — через меня.

— Конечно, мисс лейтенант. Мы поняли… Хороший урок!

Знают, какое обращение ей больше нравится… Потянулись к выходу. Вот теперь — можно! Без особого ущерба для репутации «мисс лейтенанта».

— Джентльмены, я вынуждена констатировать, что мне становится тяжело за вами угнаться. Похоже, мне придется попросить у каждого из вас некоторое количество уроков… Директору следует понимать, что делают его люди и машины!

Почему-то они приободрились — хотя только что получили лишнюю работу. Или… им тоже становится скучно?

Берта не узнает, что как только начальники цехов гурьбой покинут кабинет, один из них зло скривился:

— Ну что, радуетесь? Берту-«Ла» запутали… Мисс лейтенант уроков просит! Она же нас пожалела. Знаете, как мы смотрелись? Толпа солидных мужчин и девчонка, которая им линейкой по рукам надавала, как нерадивым детишкам в воскресной школе… Вот и решила поддержать настроение, чтоб вы не скисли.

— А ты, значит, испортил?

— Нет. Она дочь самого Горацио Уэрты, поймите вы! Домашняя, тихая… Сидела, слушала… То, что вы в университетах учили — с пеленок. Вместо гувернантки — тогдашний начальник сверлильного, помните этого парня? Да, шесть патентов! В него и влюбилась. Обычное дело — в учителя. Потом война, батарея. Как мы с ним стояли при втором Манассасе! Там он и остался. Герой! А я…

Хлопнул левой рукой по пустому правому рукаву. И ушел — работать. Совершенно не подозревая, что только что превратил «мисс Ла» из ученицы — в экзаменатора.

А Берта и довольна. Учеба — тоже полезное дело. Итак, немного времени занято с толком. Что еще в хозяйстве нуждается в зорком глазе? Полигон! Уж там всегда интересно.

Увы, брат Дэниэл так не считает.

— Берта, — говорит, — уйди. Опасно!

— С каких это пор мне тут опасно? Я аккуратная, спокойная. В окопчике постою. На время выстрела — пригнусь. Ну ты же знаешь!