— Но я должна знать! И потом, раз уж герцог согласился устроить охоту, значит, я скоро увижу все собственными глазами.

— Если тебе так приспичило знать, не суди строго, если я буду выражаться по-простому. — Нэнси набрала в грудь побольше воздуха и заговорила торопливой скороговоркой: — В день охоты с утра избирается дичь — одна из присутствующих дам. В розыгрыше участвуют все собравшиеся джентльмены. Иногда избранница в восторге от своей роли, но бывает и иначе. Однако у нее нет права голоса и ничего не остается, как соглашаться. Ей дают фору по времени в четверть часа и возможность направиться в любую сторону в границах поместья. Чтобы не плутовала и не вздумала сбежать, ей надевают ошейник с бубенчиками и хитрым замком, который не расстегнешь самостоятельно. Герцог лично запирает его и носит ключик с собой.

— Не может быть!

— Клянусь Богом! Дальше — больше. Когда дичь загоняет в угол кто-нибудь один, ей везет. Хуже, если она бывает окружена. Тогда ее вяжут.

— То есть?

— Ну… берут! Боже мой, как же еще объяснить! Совокупляются с ней! Теперь ясно? Все, кто ее загнал, по очереди. Это может быть даже группа женщин, ведь некоторые рады поохотиться. Дичь становится собственностью тех, кто ее загнал, на весь последующий день. Ошейник цепью пристегивают к запястью любого из выигравших, и тут уж пощады не жди.

— Но ведь это гнусно!

— Для нас с тобой, Рахаб. Те, кто приезжает поохотиться, думают иначе. Я надеялась, что с этим покончено.

— Может, герцог еще передумает. Он сказал Ньюборо, что не в восторге от его идеи.

— Хорошо бы! При мне здесь было всего две таких охоты, но ей-богу, Рахаб, мне хватило с избытком!

Герцог меньше всего интересовался мнением прислуги, поэтому уже на следующий день во все стороны разъехались гонцы, разнося приглашения на очередное увеселение, которое должно было состояться в поместье Линфилд через месяц. Нэнси была сильно расстроена этим известием. Чтобы приободрить ее, Рэй уверяла, что линфилдская лисья охота осталась в прошлом, но и сама не верила собственным словам. Среди прислуги царило подавленное настроение. Не осмеливаясь роптать вслух, лакеи и горничные шептались по углам. Было высказано немало замечаний о том, что добрый христианин не станет устраивать в своем доме подобных вакханалий. Однако ничего не оставалось, как безропотно нести груз дополнительных обязанностей — ведь бунт грозил немедленным расчетом.

Одна только Рэй не боялась быть изгнанной, поскольку давно решила покинуть Линфилд. Она предполагала взять расчет за две недели до того, как замок наполнится гостями. Золотая монета, брошенная Джерри с целью оскорбить ее, должна была окупить проезд дилижансом до Лондона. Рэй обдумала свой план до мельчайших деталей и собиралась поговорить с Джерри раньше, чем он отправится в Линфилд. Отговорить его можно было, только показав запись о рождении Эшли и завещание старого герцога.

План был готов к осуществлению, оставалось только забрать из библиотеки нужные документы. Для этого Рэй выбрала утро, когда герцог и Ньюборо отправились на верховую прогулку. Поскольку Стивенс счел за лучшее не упоминать миссис Ричи об инциденте с упавшими книгами, уборка в библиотеке по-прежнему лежала на Рэй.

Для начала она нашла предлог взглянуть на полученную почту, большая часть которой теперь состояла из уведомлений, что приглашение принято, и неудивительно, ведь герцог знал, кому их посылать. От Джерри не было ничего, и это был добрый знак. Значит, еще не поздно убедить его отказаться.

Какое-то время пришлось убираться всерьез — библиотека в это утро больше напоминала проходной двор, чем тихий приют любителя литературы. Один только Стивенс являлся дважды под предлогом поисков миссис Ричи. Несколько раз забегала Нэнси, чтобы поделиться откровениями миссис Тиммз — кухарка разрывалась между составлением праздничного меню на целую неделю, заготовкой продуктов и присмотром за повседневным питанием герцога. Трубочист пришел вычистить каминную трубу и при этом развел такую грязь, что пришлось дважды сменить воду для мытья пола. Когда Рэй наконец удалось добраться до полки с заветной книгой, она уже находилась в библиотеке дольше обычного. Приходилось рисковать — кто знал, когда еще представится такая возможность.

Библия была объемистой и тяжелой. Рэй спустилась на последнюю ступеньку лесенки, положила книгу на верхнюю, открыла… и прижала ладони к щекам. Исчезло не только завещание, но и страница, отведенная под генеалогическое древо. Она была вырвана так аккуратно, что человек несведущий не заподозрил бы, что она вообще там была. Когда Рэй ставила Библию на место, книга казалась вдвое тяжелее от невыносимого разочарования.

Рэй была так подавлена, что, уронив руки на колени, уселась наверху лесенки. Она понятия не имела, что делать дальше. При одной мысли о том, чтобы пошарить в потайном ящике стола, ее охватил ужас. Одно дело было вскрывать замки в отсутствие хозяина дома, совсем другое — когда он мсг в любую минуту нагрянуть в кабинет. Это было слишком опасно. Рэй непроизвольно прикрыла руками живот.

— Притомилась, моя сладенькая? Решила передохнуть, пока хозяин не видит?

Голос Ньюборо так ошеломил Рэй, что она чуть было не свалилась со своего насеста.

— Осторожнее! Мы ведь не хотим еще одного несчастного случая, не правда ли?

Рэй бросила на графа предостерегающий взгляд. Ее дерзость заставила его удивленно приподнять брови. Это отрезвило Рэй, она потупилась и осторожно спустилась с лесенки. На краю настила она помедлила, так как меньше всего хотела спускаться вниз под взглядом Ньюборо.

— Может, лучше я к тебе поднимусь? — предложил тот и сделал шаг к лестнице.

Не хватало только оказаться на «голубятне» с ним наедине! Рэй начала спускаться, с опаской косясь на Ньюборо через плечо, Она отвела взгляд лишь за миг до того, как нога коснулась пола, и этим воспользовался граф. Он подступил сзади, схватил ее за талию и развернул. Затем положил ладони на боковины лестницы с обеих сторон от Рэй. Его руки в серых бархатных рукавах напоминали стальные брусья. От графа исходил заметный запах конского навоза. Мысль, что он наступил на свежее «яблоко», чуть было не заставила Рэй истерически хихикнуть.

— Позвольте удалиться, милорд, — сказала она, с надеждой смотря на дверь.

Где были сейчас все те, кто недавно толкался на пороге локтями?

— Все в свое время, — рассеянно заметил Ньюборо.

Взгляд его скользил по талии, груди, плечам Рэй и наконец остановился на губах.

— Что ты делала наверху? Насколько мне известно, еще вчера вечером книги были в полном порядке.

— Я обмахивала корешки от пыли.

— Чем?

Рэй проследила взгляд графа. Обметалка лежала на каминной полке.

— Я имела в виду, ваша милость, что в этот день мне полагается обмахивать корешки от пыли. Только наверху я заметила, что поднялась с пустыми руками.