Во-вторых, техническая отсталость страны и отсутствие опыта современной войны пагубно сказались на уровне подготовки командирских кадров всех звеньев. Их профессиональный уровень был удручающе низким, что впоследствии отразилось на эффективности действий обеих сторон. Боевой подготовкой (т. е. учениями и маневрами) в испанском флоте пренебрегали; мало внимания уделяли отработке взаимодействия разнородных соединений кораблей (особенно подводных лодок с надводными кораблями), а также флота и авиации. Экипажи, как надводных кораблей, так и подводных лодок слабо владели методами использования торпедного и минного оружия.

В-третьих, среди личного состава сильно ощущалось классовое расслоение. Офицерский состав был сформирован за счет выходцев из обеспеченных классов, поэтому большей частью относился враждебно к республике, а тем более, к «левым» радикалам, чего не скрывал. Технические специалисты, представлявшие выходцев из мелкой буржуазии, в большинстве поддерживали правительство.

Среди унтер-офицеров и матросов, набиравшихся из рабочих, крестьян и мелкой буржуазии, вели оживленную политическую деятельность левые политические партии (республиканская, социалистическая и анархистская). Вследствие различий в политических взглядах, между матросами постоянно возникали серьезные конфликты, что отнюдь не способствовало единству экипажей и успешной боевой подготовке. Дисциплину в республиканском флоте вообще считали монархическим пережитком.

Линкор «Jaime I»

Тяжелый крейсер «Canarias»

Легкий крейсер «Libertad» (бывший «Principe Alfonso»)

Легкий крейсер «Mendez Nunes»

***

Первые шаги правительства свидетельствовали об его полной дезориентации. Правда, флоту было приказано предотвратить переброску войск мятежников из Марокко, но на корабли этот приказ приходил из Главного штаба ВМФ, который почти целиком поддерживал заговорщиков. Поэтому некоторые корабли заблаговременно пришли в Альхесирас именно для того, чтобы обеспечить… доставку марокканцев. Однако республикански настроенные офицеры связи из Морского министерства сообщили на эти корабли о начале мятежа и сорвали выполнение данного плана.

На суше, несмотря на то, что 70 % войск присоединились к мятежникам, их дела складывались совсем не так, как они планировали. Уже в день мятежа (18 июля) руководство двух крупнейших профсоюзов UGT и CNT призвало народные массы с оружием в руках зашивать республику.

Было срочно сформировано новое правительство Хосе Хираля, которое стало создавать свои вооруженные силы из добровольцев (отряды народной милиции). В ожесточенных боях «колонны» народной милиции затормозили наступление войск генерала Франко.

Кроме Марокко и Канарских островов, мятежники захватили острова Ивиса и Майорка (третий остров Балеар — Менорка — остался за республиканцами), провинции Наварра, Галисия, Каталония, часть Старой Кастилии; города Севилью, Кадис, Кордову, Бургос, Гранаду, Альхесирас, Эль-Ферроль и ряд других.

Однако в итоге под их контролем оказались три разные части метрополии, не связанные между собой, а также три заморские территории. Еще хуже было то, что главные ударные силы мятежников — Иностранный легион и марокканские «регулярес» (около 25 тысяч человек) — были отрезаны от полуострова, поскольку военный флот заблокировал Гибралтарский пролив. Заявления Франко, что военно-морской флот тоже перейдет на сторону восставших, поддерживая их со стороны моря», не оправдались.

Мятеж на кораблях и в базах ВМФ (18―23 июня 1936 г.)

Контакты с начальником Главного штаба ВМФ, вице-адмиралом Хавьером Сала (Javiero Sala), Франко установил еще в мае 1936 года, когда возле Канарских островов начались маневры флота — первые после длительного перерыва. Сала должен был убедить командующих соединениями кораблей принять участие в доставке войск мятежников из Марокко в метрополию.

Когда информация контрразведки об этом дошла до властей, помощник госсекретаря в Морском министерстве, генерал Ф. Матс (F. Matz) отозвал флот назад на базы, запретив ему заход в марокканские порты.

Линкор «Jaime I» и крейсеры ушли в Эль-Ферроль, эсминцы и подводные лодки типа «С» в Картахену, подлодки типа «В» в Маон (Менорка), часть канонерок — в Кадис. Остальная часть флота, не принимавшая участия в маневрах (канонерки, корабли охраны рыболовства, миноносцы, вспомогательные суда), была разбросана по портам Галисии, Балеарских островов и западноафриканского побережья.

Хотя 17 июля мятежникам удалось захватить корабли, стоявшие в портах Марокко и Канарских островов (в Сеуте и Мелилье — канонерки «Data», «Uad Quert», «Uad Lucus» и несколько транспортных судов; в Лас Пальмасе — канонерку «Arcila»), на базах и в портах Пиренейского полуострова события пошли по другому сценарию.

По мере поступления все новых сообщений о мятеже, правительство, как уже сказано выше, начало достаточно хаотично отправлять отдельные корабли и небольшие группы в Гибралтарский пролив, чтобы помешать переброске марокканских войск. Уже вечером 17 июля, после получения первого известия о восстании в Мелилье, туда из Картахены вышли эсминцы «Sanchez», «Lepanto» и «Almirante Valdes», а также 6 подводных лодок типа «С».

Эсминцы пришли в Мелилью на следующий день в полдень, но их командиры (за исключением командира «Lepanto» В. Фуэнтеса) намеревались перейти на сторону повстанцев. В свою очередь, Фуэнтес не мог выполнить приказ правительства из-за сопротивления своих офицеров. Но вскоре ситуация изменилась вследствие того, что верные республике экипажи арестовали своих офицеров и ушли из порта. Поврежденный «Almirante Valdes» (его капитан, которого силой заставили управлять кораблем, попытался выбросить его на отмель возле мола) и «Sanches» двинулись в Картахену, а «Lepanto» остался возле Мелильи. На рассвете 19 июля он сорвал первую попытку переброски марокканцев на полуостров, заставив повернуть назад транспорт «Vicente Puchol», прикрываемый канонеркой «Dato» и двумя самолетами.

18 июля пополудни с аналогичным заданием в район Сеуты отправился эсминец «Churruca», а к порту Лараче — канонерка «Laya». Экипаж последней, уяснив настроения офицеров, захватил корабль и увел его в Картахену.