class="p1">– Этих обидишь, – усмехнулся командующий. – Они сами так самураев обидели, что от тех только клочки летели. Побольше бы таких машин.

– Ну, раз вы хвалите и просите ещё, то значит, будем выпускать ещё. А эти необходимо срочно отправлять обратно. Испытания прошли успешно, боекомплект расстрелян полностью.

Штерн попросил расчёты построиться у боевых машин и объявил им благодарность от командования фронта. Все будут представлены к наградам. Затем он предложил проехать с ним в расположение одного из полков, куда разведчики приволокли пленного японского офицера. Приволочь-то они его смогли, а вот допросить никак не могут. Японского толком никто не знает. Вот Штерн и поехал туда, чтобы забрать пленного и допросить уже у себя в штабе. Я охотно согласился и сказал, что хорошо владею японским и смогу поговорить с пленным прямо на месте.

Пленным оказался офицер в звании тайса, то есть полковник по-нашему. Я просмотрел документы, бывшие при нём. Тайса Омуро Минамото, японский военный советник в армии Маньчжоу-го.

– И что же представителю одного из четырёх древних самурайских родов понадобилось так близко к линии фронта? – спросил я на безупречном японском языке.

Омура удивлённо посмотрел на меня.

– Вы прекрасно говорите на языке Ниппон. И хорошо знаете нашу историю. Могу я узнать, с кем свела меня судьба в конце моего пути?

– Вы рисуете слишком мрачное будущее, господин Минамото. Вполне возможно, что ваш жизненный путь продолжится.

– Это невозможно. Истинный самурай никогда не пойдёт на предательство, а значит, для вас я бесполезен, и вы меня расстреляете. Конечно, такая смерть не делает чести, но это лучше, чем измена императору. И вы так и не назвали себя.

– Я генерал-майор Головин. По-вашему это сёсё.

После этих слов Омура встал и почтительно поклонился. Я, в свою очередь, сделал то же самое, но поклонился меньше, показывая своё старшинство.

– Мне не нужны от вас никакие сведения, тайса, – назвал я Омуру его званием. – Я даже готов вернуть вам ваш родовой меч, но при условии, что вы дадите слово не пускать его в дело, пока находитесь на территории, контролируемой Красной Армией.

Я махнул рукой, и мне передали даже на вид старинную катану. Вытащив клинок на несколько сантиметров из ножен, я полюбовался переливами света на безупречном лезвии и протянул его опешившему японцу. Он взял в руки меч, при этом стоящие позади меня двое бойцов направили на него автоматы, и приложился губами к клинку.

– Вы не боитесь, генерал? – Омура внимательно посмотрел мне в глаза. – Ведь я ещё не дал своего слова.

– Нет, не боюсь, – спокойно ответил я. – Вы для меня не противник, даже если убрать конвой.

– Но у меня меч.

– Знаете, Омура, вашу же пословицу? Самурай без меча – это всё равно что самурай с мечом, только без меча. Вот и для меня нет никакой разницы в том, есть у вас меч или нет. Даже голыми руками я вас с лёгкостью убью.

На лице Минамото застыла смесь удивления и ярости. Какой-то русский варвар сравнил себя с самураем, да ещё и похваляется.

– Что, тайса, захотели преподать мне урок? – Я усмехнулся. – Я согласен, но при одном условии.

– Я не изменю императору.

– Мне не нужно от вас предательство. Мне нужно, чтобы в случае моей победы вы отправились к своему императору и передали ему небольшое послание. Если же победите вы, то вас отпустят обратно к вашим. Это моё слово.

– Я согласен, – без промедления ответил Омура.

Уже выходя во двор, ко мне подошёл Штерн.

– Я надеюсь, вы знаете, что делаете, товарищ Головин?

– Не беспокойтесь, Григорий Михайлович, всё будет хорошо.

Во дворе Омура стряхнул ножны с клинка и сделал несколько разминочных движений.

– Вы не возьмёте меч? – спросил он меня.

– Для меня наличие или отсутствие меча не имеет никакого значения, но если вы настаиваете… – И мне вынесли похожий меч.

Я обнажил клинок и на мгновение застыл. Если мне не изменяют мои ментальные способности, то передо мной катана знаменитого мастера Масамунэ. И не просто клинок, а знаменитый Хондзё Масамунэ, который в моём мире после капитуляции Японии был передан одному американскому военному, да так и сгинул где-то. А здесь вот он, неизвестно как попавший сюда.

Интересовался я когда-то холодным оружием. Это было во времена увлечения фланкировкой с казачьей шашкой. И сейчас я просто почувствовал, работы какого мастера этот меч, слишком сильна была его энергетика.

– Заметьте, Омура, это клинок великого мастера Масамунэ. Мечи его работы, по преданию, предназначены для хладнокровных и рассудительных воителей, которые не вынимают их из ножен по пустякам.

Сделав взаимный поклон, мы встали в стойку. Вернее, это Омура встал в традиционную стойку с мечом, а я просто опустил руку вниз, держа меч остриём к земле. Атака японца была стремительной. Стремительной для него и окружающих. Для меня же он двигался плавно и неспешно, словно в густой патоке.

Легко отведя его удар в сторону, я срезал одну пуговицу у него на мундире. Хотел вначале срезать петлицу со знаками различия, но посчитал это слишком сильным оскорблением. Удивлённо посмотрев на отрезанную пуговицу, Омура вновь атаковал. И вторая пуговица отправилась вслед первой. Понадобилось срезать ещё две пуговицы, чтобы японец остановился. Он с недоумением смотрел на лежащие на земле пуговицы, не понимая, как такое возможно, ведь он не видел моих движений, лишь какую-то размазанную в воздухе тень.

– Ну что, продолжим? – Я даже не сбил дыхание. – Только боюсь, что мне придётся срезать пуговицы на ваших штанах, и тогда они упадут. А это будет неприятным зрелищем, самурай без штанов.

Омура ещё раз посмотрел на лежащие пуговицы, потом перевёл взгляд на меня и с поклоном протянул мне свой меч, признавая поражение. Я взял его меч, подержал его в руке и вернул уже бывшему владельцу.

– Этот меч не должен покидать семью. Храните его, Омура, и помните, что не стоит обнажать его против русских.

Минамото принял меч на вытянутых руках, низко склонившись. Вечером того же дня его переправили на японскую сторону. В запечатанном футляре он нёс короткое послание императору Хирохито, написанное на пергаменте иероглифами.

«Всегда лучше жить с соседом в мире, чем бросаться друг в друга камнями. В таком случае есть опасность того, что сосед может разозлиться и сжечь твой дом».

На следующее утро из Москвы пришёл приказ прекратить огонь и не препятствовать отводу японских войск.

А я выехал с первым эшелоном, везущим самоходные миномёты обратно в Кубинку. Через три дня должен был выйти второй эшелон. Эти три дня я