выйдете замуж. Возможно, даже за человека, который сейчас пытается до вас дозвониться. – Она указала подбородком на телефон, который я сжимала в руке.

Я опустила взгляд и поняла, что пропустила звонок.

– Не волнуйтесь. – Миссис Мартинес встала на цыпочки и поцеловала меня в щеку. – Он позвонит снова. Ему нужно сказать вам что-то важное. Всего доброго.

Я закрыла за ней дверь и хмуро посмотрела на телефон, желая, чтобы он зазвонил снова.

И конечно, так и случилось.

Ему нужно сказать вам что-то важное.

Я провела пальцем по экрану и ответила на звонок.

– Чего ты хочешь? – я придала голосу самый незаинтересованный тон, на какой только была способна.

– Тебя, распростертую в моей постели, покрытую одними только взбитыми сливками и с выражением лица «пожалуйста, трахни меня, Сэм», – мрачно произнес он.

Я не ответила. Ответ на его шутки означал бы, что я его простила.

– Мне нужна твоя помощь, – сказал он мгновение спустя.

– Тебе нужна помощь… С этим я, пожалуй, соглашусь. Но пусть тебе помогает кто-то другой, Сэм. Я устала делать тебе одолжения, а потом смотреть, как ты мной пользуешься. – Я вернулась в кабинет и, плечом прижав телефон к уху, вымыла руки над раковиной.

– Вообще-то, сдается мне, в этом деле у тебя есть личный интерес. Помнишь того русского парня, которого мы встретили в ночь, когда остановились в загородном доме?

– Да, – тотчас ответила я. Конечно, я его помнила. Он постоянно мне снился. Текучий страх в его глазах. Снилось, как он дрожал и умолял сохранить ему жизнь. Боль, которую Сэм причинил ему, когда выстрелил в его руку.

– Так вот, он сейчас рядом со мной, и у него ранение в грудь. Кажется, поверхностное. Дела с русскими пошли не по плану, и он оказался в самой гуще событий, – вкрадчиво изложил Сэм, будто зачитывал мне варианты блюд в меню.

– Вези его ко мне, – велела я.

– Мы как раз подъезжаем к твоей клинике, – ответил он и повесил трубку.

Я подготовила стол для осмотра нового пациента, размышляя о том, до чего же Сэм странный. В Рождество он пообещал, что будет ухаживать за мной, и, полагаю, по-своему так и делал. Вчера он прислал мне цветы с простой запиской, в которой было только его имя, а еще украшение, как я поняла, в качестве подарка на прошедшее Рождество.

Но он не заискивал передо мной и не умолял. Не приезжал ко мне.

Он вовсе за мной не бегал. Скорее ходил быстрым шагом с частыми передышками. Ему предстоял еще долгий путь. А он все еще только готовился.

Несколько мгновений спустя в дверь постучали. Я открыла и увидела на пороге Сэма и русского мальчишку, что припал к огромному мужчине, которого я, к большому сожалению, любила.

Я кивнула в сторону своего кабинета. Сэм пошел за мной, волоча высокого, худощавого паренька. Я старалась не замечать броскую красоту моего любимого монстра. Не замечать, какой он высокий, сильный и мускулистый. Насыщенный загар на его коже и лунные глаза, которые всегда казались мне спокойными и холодными, как морозная декабрьская ночь. Сегодня в нем было что-то еще, что показалось мне привлекательным, но я никак не могла понять, что именно.

Что-то изменилось, пусть и едва различимо.

Сэм уложил нескладного парнишку на стол, а я взяла ножницы и стала разрезать рубашку у него на груди.

– Как тебя зовут? – Я улыбнулась мальчику.

– Руслан, – морщась и тяжело дыша, ответил он и облизнул губы. – Руслан Козлов.

– Сколько тебе лет, Руслан Козлов?

– Четырнадцать. – У него стучали зубы, а из нескольких угрей на лице пошла кровь, вероятно, от стресса. Он был бледный, как полотно, и я поняла, что ему нужно срочно сделать переливание крови.

– Расскажи мне, как тебя ранили, – тихо и спокойно попросила я, надевая одноразовые перчатки.

Он рассказал. Его подстрелил один из солдат Сэма на территории, принадлежащей русской мафии – или принадлежавшей в прошлом, пока не вмешался Сэм. Руслан выполнял поручения Василия Михайлова, который, как я поняла, был местным младшим боссом. Сэм со своей свитой пришел пригрозить Василию, и ситуация вышла из-под контроля.

– Почему же Василий не оказал тебе медицинскую помощь? – Я нахмурилась. – Ты его солдат, а не Сэма.

Мальчик улыбнулся.

– Ага. Михайлов не такой, как Бреннан. Ему нет дела до его солдат. Он настоящий монстр.

Грудь наполнило теплом. Я пыталась убедить себя, что это ничего не значит.

К счастью, Руслан знал свою группу крови, поэтому я смогла позвонить другу из медицинской школы, который работал в больнице и иногда, в тех редких случаях, когда я к нему обращалась, предоставлял мне дозы донорской крови для переливания. Я отправила за ней Сэма с сумкой-холодильником, которую припрятала в клинике, а сама осталась ухаживать за Русланом.

Когда Сэм вернулся с донорской кровью, то захотел остаться в палате, но я рявкнула ему, чтобы вышел.

Обработав рану Руслана, я дала ему успокоительные, сняла перчатки и присоединилась к Сэму в приемной. Он сидел на диване, ковыряясь в телефоне и теребя шевелюру. При моем появлении он тут же вскочил.

– Он поправится. – Я попыталась собрать свои волосы в подобие хвоста. – Но я рада, что ты привез его.

Сэм молча смотрел на меня, будто впервые увидел. Щеки обдало невыносимым жаром.

– Переезжай ко мне, – внезапно сказал он.

– Что? – у меня перехватило дыхание. – Ты о чем вообще? Мы даже ни разу не ходили на свидание.

– На свидание? – он выплюнул это слово, будто ругательство. – Нам не нужно ходить на свидания. Мы знакомы с тех времен, когда тебе еще даже не разрешалось голосовать. Я продолжаю с того момента, на котором мы остановились, когда ты устроила ту выходку в загородном доме, Эшлинг. Я не начинаю с чистого листа.

– Ты начнешь с того, с чего я захочу, или не будешь начинать вовсе, – заявила я, смерив его презрительным взглядом. – И я не могу к тебе переехать.

– Почему? – требовательно спросил он. – Ты хочешь съехать от родителей. И должна это сделать. Тебе скоро тридцать, Никс. Двадцать семь – это уже не девочка. И твоим родителям больше не нужна нянька. Они решают свои проблемы, что им стоило сделать еще тридцать лет назад. Твоя мать ходит на терапию. Мне сказали об этом твои братья. Кстати, можешь не благодарить за этот небольшой толчок в верном направлении.

Благодарить?

Теперь он вменяет себе в заслугу то, что отец вернулся в поместье Эйвбери-корт и родители начали вместе посещать терапию? Немыслимо.

Я отступила назад, глядя на него, как на сумасшедшего.