Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Они уже поднялись на мостик и подошли к радиорубке. Я услышал возгласы удивления и ругательства— значит, они обнаружили раненого. Его голоса не было слышно — выходит, он еще не обрел дар речи.
Отрывистый голос с немецким акцентом отдавал приказания.
— Кудахчете, как курры. Замолчать! Жак, автомат у тебя при себе?
— Так точно, капитан,— у Жака был спокойный голос человека, который хорошо знает свое дело.
В других обстоятельствах такой тон действует успокаивающе, но не сейчас.
— На корму. Займи позицию у входа в салон. Прикрывай среднюю часть палубы. Мы пойдем на бак и двинемся в сторону кормы, растянувшись в цепочку. Будем гнать его на тебя. Если будет оказывать сопротивление, дай очередь по ногам. Он мне нужен живым.
Боже, это было похуже «Миротворца». Он хотя бы стреляет одиночными пулями. Не знаю, какой системы автомат у Жака, но из него сразу вылетает не меньше дюжины пуль. Я почувствовал, как снова напряглись мышцы правой ноги. Видимо, у меня выработался условный рефлекс.
— А если он прыгнет за борт, сэр?
— Мне тебя учить, Жак?
— Все понял, сэр.
Я был не глупее Жака. Я тоже все понял. Противное ощущение сухости во рту опять вернулось. В моем распоряжении была минута, не больше. Потом будет поздно. Я потихоньку соскользнул с крыши радиорубки и оказался на мостике с правого борта, на противоположной стороне от того места, где капитан Имри инструктировал своих людей. Я опустился на палубу и пополз к рубке рулевого.
Фонарь мне был ни к чему. Отраженный от стен рубки свет палубных прожекторов обеспечивал прекрасное освещение. Сидя на корточках, стараясь не подниматься выше уровня окон, я огляделся и сразу обнаружил то, что хотел — металлический ящик с аварийными сигнальными ракетами.
Два взмаха ножом понадобилось, чтобы перерезать ремни, на которых ящик крепился к полу рубки. Кусок веревки, длиною футов в десять, я привязал к ручке металлического ящика. Затем вытащил из кармана пластиковый мешок, снял куртку, стянул прорезиненные морские штаны, которые были надеты поверх легкого водолазного костюма, и сложил все в мешок, закрепив его на поясе. Куртка и матросские брюки были мне очень нужны.
Человек, одетый в мокрый резиновый водолазный костюм, вряд ли смог беспрепятственно разгуливать по палубе «Нантвилля». А в той одежде, что на мне, я вполне мог сойти в темноте за члена команды, как уже однажды было. Не менее важным было и то, что я покинул гавань Торбея еще днем, а вид человека в водолазном костюме, отправляющегося на ночь глядя на лодке в открытое море, тоже не мог не вызвать подозрений. Дело в том, что жители провинциальных городков на северо-западном побережье и на Островах ничуть не менее любопытны, чем их сограждане с Большой земли. Некоторые считают, что это еще слабо сказано.
Низко пригнувшись, я выбрался из рулевой рубки на правую сторону мостика и встал у поручней во весь рост. Я должен был это сделать, был вынужден рисковать. Сейчас или никогда. Я уже слышал, как команда приступает к поискам. Опустив ящик на веревке за ограждение, я начал потихоньку раскачивать его из стороны в сторону, как метатель молота, готовящийся к броску.
Ящик весил фунтов сорок, но я не замечал этого. Амплитуда маятника увеличивалась с каждым движением. Она достигла угла в сорок пять градусов, и это было все, на что я мог рассчитывать, если принять во внимание недостаток сил и, главное, времени, отпущенного мне. Я чувствовал себя, как гимнаст на трапеции под куполом цирка, исполняющий рискованный трюк при свете дюжины прожекторов. Когда ящик очередной раз отклонился в сторону кормы и достиг крайнего положения, я, мысленно пожелав ему отлететь как можно дальше, разжал пальцы, сжимавшие веревку, а сам бросился на пол, лицом вниз. Именно в этот момент вспомнил, что забыл продырявить этот проклятый ящик и теперь не знал, пойдет он ко дну или нет. Зато очень хорошо знал, что будет со мной, если он не потонет. Предпринимать что-нибудь было уже поздно, оставалось надеяться на случай.
Я услышал крик с главной палубы, футов в тридцати от мостика, ближе к корме, и решил, что меня заметили. Но ошибся. Секунду спустя послышался громкий и очень убедительный всплеск, и я узнал голос Жака:
— Он прыгнул за борт. С правого борта, между кормой и мостиком. Свет, быстрее! — Должно быть, он направлялся к корме, как было приказано, заметил, как что-то темное полетело вниз, услышал всплеск и пришел к очевидному заключению. Опасный клиент и очень сообразительный, этот Жак. За три секунды он объяснил своим товарищам все, что было нужно: что случилось, где и как им действовать, прежде чем изрешетить меня пулями.
Люди, которые собирались гнать меня к корме, теперь бежали по главной палубе, громыхая ботинками, прямо под тем местом на мостике, где я прятался.
— Видишь его, Жак? — голос капитана Имри был очень спокоен.
— Пока нет, сэр.
— Скоро всплывет.— Не нравилась мне уверенность в его голосе.— После такого прыжка у него дыхания надолго не хватит. Крамер! Взять двоих людей и спустить шлюпку. Светите фонарями и кружите рядом с этим местом. Генри, принести грранаты! Карло, быстро на мостик. Включить поисковый прожектор по правому борту.
О шлюпке я не подумал, это усложняло дело, но гранаты! У меня мороз прошел по коже. Я знал, что может сделать подводный взрыв, пусть даже малой мощности, с человеческим телом. Под водой он становился в двадцать раз опаснее. А мне нужно, просто необходимо через несколько минут оказаться под водой. Единственное, о чем я мог позаботиться в данной ситуации, так это — поисковый прожектор. Он находился в каких-нибудь двух футах над моей головой. Я держал кабель прожектора в левой руке, нож в правой и уже прикоснулся лезвием к проводу, когда вдруг забыл о гранатах и начал соображать. Перерезать кабель было ничуть не умнее, чем свеситься через поручни мостика и крикнуть: «А вот и я, ребята! Ловите меня!» — то есть дать понять наверняка, что я еще на борту. Всадить нож в спину Карло, когда
