— Ты со мной? — настойчиво спросил я.

Терсан кивнул.

Ухо без особого удовольствия соскочил с повозки. Войти в резиденцию Лоша с ножом в руках было не лучшей идеей, но рука была близка к рукояти.

Я правильно сделал, что не стал сверкать оружием, — едва мы вошли в ворота, за спиной появилась молчаливая пара в масках со свинцовниками в руках.

В первой же комнате, напоминавшей не пивной склад, а чиновное присутствие, нас ждал блюститель Добродетели. Его лицо было одутловатым, глаза — красными, а взгляд выражал интерес и гнев одновременно.

— Ты уже новый маршал? — с удивлением спросил он, глядя на Ухо.

— Совсем недавно… Он велел… Мне сказали, — забормотал Ухо.

Я поспешил перехватить игру:

— Маршал устал и напуган новостями. Два часа назад до меня добрался клеврет Этьена и велел передать маршалу, что Этьен назначит его блюстителем Справедливости, когда придет к власти. За это все Братство должно помочь ему следующей ночью…

— Сними маску, — перебил меня Лош равнодушно-презрительным голосом. — В этом доме только я имею право на тайну.

Игра в слова закончилась. Начинался боевой танец.

Я снял маску и левой рукой кинул ее на лицо стражнику, стоявшему сзади, закрыв тому глаза. В ту же секунду окончательно испуганный Ухо был развернут и направлен на второго стражника. Рука у того дрогнула, грянул выстрел…

Я даже не разобрался, насколько серьезную рану получил «маршал», было достаточно, что пуля попала не в меня. Лош почти сразу развернулся и бегом кинулся прочь. Я прыгнул следом, обхватил его за плечи и мы упали на пол уже в другой комнате. Приходилось бороться только одной рукой.

Когда стража ворвалась следом, она увидела своего повелителя, сидящего на полу у моих ног. С моим клинком у горла и вытаращенными по поводу такого поворота глазами.

— Стоять! — рявкнул я во весь голос, слегка нажимая на рукоять кинжала. — Прикажите им стоять и не шевелиться, драгоценный мсье Добродетель, если хотите остаться с целым горлом.

— Стойте! Не подходите, — тут же взвизгнул Лош.

Стража замерла на месте.

А потом случилось непредвиденное: незнакомый голос где-то за их спинами истошно заорал:

— Ведьма! Ведьма сбежала!

АЛИНА

— Никуда я не сбегала, что за привычка орать, не разобравшись в ситуации. — Мой голос прямо-таки сочился ядом, что было вовсе не удивительно.

Уж больно приятно было войти в помещение и полюбоваться зеленым господином поганцем, которого Лирэн — моя ты прелесть! — ловко удерживал за шиворот, тыкая ножом в кадык.

Вообще-то, мне просто повезло. Тот стражник, что был поумнее и ни в какую не позволял вытащить меня из глухого каменного мешка, вдруг сначала прислушался, потом сорвался с места и куда-то ускакал. А со мной остался только суеверный дурак.

Ну, я использовала шанс на полную: как только мужик опасливо наклонился надо мной, судорожно захрипела, закатила глаза так, чтобы узкая полоска белка под ресницами казалась как можно более пугающей, — в детстве научилась у пацанов из соседнего двора, это называлось «сделать зомби-буркала», — и вцепилась в кафтан невезучего стражника скрюченными пальцами.

— Не-ебо! — хрипеть гласными звуками трудно, но можно. — Не-еба мне-е-е… иначе сдохну до рассве-е-ета! И ты со мно-о-ой!

Этого оказалось достаточно. Охранник вырвался и умчался, бормоча что-то невнятное. Я встала, прочистила горло и направилась туда, где, по моим предположениям, должен был быть выход. О, лесенка! Я тебя помню!

Тем временем кто-то обнаружил пустую камеру и стал орать. А я услышала звуки борьбы, бодро прокралась по коридору, высунула нос из-за угла и увидела прямо-таки сладостную картину.

— Что, что вам нужно? — бубнил Лош.

— Нам точно не нужно, чтобы ты целовал нам ботинки, как те несчастные, на которых ты отыгрываешься за несчастливое детство, — заметила я, нарушая все этические нормы хорошего психоаналитика.

А вот и не буду угрызаться, он первый начал. Нечего было меня в подвал сажать и скелетным шкафом пугать.

— И такое было? — спросил зеленоглазый герой, не оставивший шутливого тона. — Надеюсь, это он не с детьми в приюте так развлекался? А то были тут слухи…

— Заткнитесь! — зашипел Лош, даже, кажется, на мгновение про кинжал забыл.

Но Лирэн ему живо напомнил, кто тут временный, но все же царь горы.

— Все вон от двери и от ворот, — коротко приказал он, силком поднимая свою жертву на ноги. — Алина, иди к выходу на улицу.

— Да с удовольствием, — пробормотала я под нос, быстренько огибая застывших стражников и еще какого-то мужика с подозрительно противной рожей, зажимающего бок.

Тьфу ты, это же Ухо! Покоцанный слегка, но живой. А он тут что делает?! И почему ему в спину тычет острым какой-то совсем молоденький парнишка? Не, пусть тычет, я не против, а то есть у меня подозрения, что этот гад, как только получит возможность, нагадит от всей души, несмотря на любую рану. Больно уж глаза у него злые.

Так, а почему все застыли на месте? Не торопятся выполнять достаточно ясную команду Лирэна?

Ну, вообще-то, он им не начальник. Привыкли к приказам добродетельного маньяка. Да так, что не хватает собственного умственного ресурса рассудить — если ему перережут горло, он уже больше ничего не прикажет и долги по зарплате не покроет.

Я притормозила на пути к свободе и подошла к Лирэну.

— Попроси начальника продублировать приказ, — шепнула ему на ухо, тихонечко.

А то знаю я мужчин. Даже лучшие не всегда готовы признать, что им указывает женщина.

Зеленоглазый герой удивленно взглянул на меня. Но, к его чести, и не подумал ерепениться и топорщить гордость.

— Я… Я приказываю отойти от двери. И… и нам не мешать, — повторил Лош шепот Лирэна.

Правда, таким тоненьким голосочком, что никто опять не тронулся с места.

Придется поработать ретранслятором.

— Ребята, — сказала я как можно громче и убедительней, — вы что, глухие?! Отойдите от двери! И без шуток, иначе ваш хозяин потеряет не только голос, но и жизнь.

На этот раз приказ был исполнен. Лош уже стоял на ногах. Вот от кого сейчас точно не пахло опасностью, так это от него. Ощущался лишь искренний страх человека, привыкшего угрожать, повелевать и внезапно осознавшего, что все его могущество ни-че-го-шень-ки не стоит.

— Пож-жал-луйста, без шут-ток, — даже не промямлил, а проблеял он, обращаясь к подчиненным. — Мен-ня убьют! И тогда вам всем несдобровать!

Ага, все же попытался надавить, аж голосок силу набрал.

Так вот раком-боком с маньяком на буксире мы и вышли за дверь.