– Тебе тоже шею гримировать придётся, не волнуйся.

– Да кому моя шея нужна, у меня крупных планов нет.

– А вот и есть! Твой фильм – биография Майкла Хейлвуда, и ты в главной роли.

Майкл вздрогнул всем телом. По спине пробежала дрожь, лицо Джеймса расплылось на мгновение. Даже волоски на руках встали дыбом.

– Да ладно, – сипло сказал Майкл. – Гонишь.

Ещё секунда – и увидел бы светлый просторный дом, и вешалку у порога, и каменную плитку на полу, и в зеркале на стене они отразились бы оба – выросшие, взрослые, вместе. Только у него в зеркале почему-то костюм, а не привычная экипировка, а Джеймс в простой футболке и светлых джинсах, и волосы короче, и щетина, и складка у рта…

– Ты же этого хочешь, – прошептал Джеймс.

– Хочу… – хрипло сказал Майкл. Кашлянул, шмыгнул носом. – Хочу, чтобы ты был рядом. Хочу, чтобы… – Он вдохнул через рот, закрыл глаза, отгоняя подступившую панику. Та привычно лезла прямо сквозь рёбра, завязывалась внутри холодным тяжёлым комом. Он схватил Джеймса за пояс, чтобы услышать его дыхание, притянуть к себе и осознать, что он не выдумка.

– Хочу видеть тебя каждое утро, – сбивчиво пробормотал Майкл. – Чтобы просыпаться, а ты всё ещё здесь. Слышать, как ты умываешься, зубы чистишь. Чтобы в моих футболках спал. Или целый шкаф с твоими пижамами. Кучу твоих книжек везде. Забрали бы Бобби. Я умею кофе варить. Я бы… Я же от тебя не отстану, – Майкл поднял голову, всмотрелся в лицо.

Джеймс глядел на него серьёзно и радостно.

– Нет, ты понимаешь?.. – спросил Майкл. – Тебе хана. Я тебя заберу и у мамы с папой, и у чёрта лысого. И плевать на всё. Не пущу. Увезу… хоть в Америку.

– По рукам, – легко сказал Джеймс. – Я поеду.

Далеко на горизонте сверкнула вспышка – одна, другая. Облака подсветились красным золотом.

– А вот теперь полночь, – сказал Джеймс, оглянувшись на фейерверк.

Майкл подхватил из сугроба бутылку, содрал фольгу и большим пальцем отжал пробку. Джеймс подставил пластиковые стаканчики.

– Давай, кудряшка, – Майкл разлил шампанское. – Чтоб мы через десять лет опять встречали Новый год вместе.

– И чтобы ты стал знаменитостью, – добавил Джеймс.

– И чтоб твои предки угомонились. И чтоб тебя дальше пёрло от твоей истории.

– И чтобы ты всю жизнь любил меня одного.

Майкл усмехнулся и хрустнул стаканчиком, смяв пластиковый бок.

– Согласен, – сказал он.

28

Джеймс сонно вздохнул и перекинул руку Майклу через живот, уткнулся носом в отросшие лохмы на затылке. Майкл лежал на боку, пальцем катал по полу остывший уголёк из камина, глядя, как на крашеных досках остаются чёрные следы. Он проснулся без мыслей и ожиданий, с головой пустой и гулкой, как чайник, из которого вылакали всю воду. Под тяжёлым одеялом было жарко, он пошевелился, высунул наружу голое колено.

Джеймс хрипло пробормотал – «Майкл», цепко прижал поперёк живота. Тот бездумно подался спиной назад, к горячему сонному телу. Джеймс ткнулся утренним стояком в поясницу, вздохнул. Выдох скользнул от шеи вниз по позвоночнику тёплыми мурашками, как пальцами, пересчитав все позвонки под футболкой и растворившись где-то под копчиком. Джеймс шевельнулся, сунулся твёрдым лбом под затылок, с глухим стоном притёрся бёдрами. Резинка его пижамных штанов сползла ниже, Майкл спиной почувствовал, как чуть влажная головка горячо и упруго прижалась к коже, там, где футболка задралась наверх.

Это что за намёки?..

Майкл раздавил уголёк в пальцах, прислушался. Джеймс тихо дышал ему прямо в затылок, прижимался к спине и не двигался. Не проснулся ещё. Просто вынырнул из дремоты ненадолго.

Майкл растёр угольную пыль, слизнул с кончиков пальцев – солёная. Ну а если даже и намёки?.. Он ведь тоже пацан, чего тут неясного. И не какой-то левый пацан, а собственный, Майкловский. Купидончик, кудряшка, хорошенький, как девчонка с пин-ап картинки. Только не девчонка, определённо. Вон доказательство – тычется в спину, тихонько елозит по пояснице. Мальчишка. У него лицо подростка, стройные ноги, блядский талант целоваться, а в глазах вечный полдень, бесстыжее небо, в котором всё до одури пахнет лилиями.

Майкл улыбнулся. Удивился самому себе. Чё, серьёзно, что ли?.. И сам ответил – не, ну а чё?.. Любопытно же. Попробовать-то можно. Ага, попробовал уже вот так на премьере. Ну и попробовал – хорошо получилось. Чего хорошего-то? Да заткнись ты уже, – сказал себе Майкл.

В общем, даже посомневаться толком не вышло – ну чё тут сомневаться, выбирать между «да» и «нет». Это же Джеймс.

Улыбаясь себе в локоть, Майкл подался лопатками назад, прижался к твёрдой груди. Джеймс горячо и хрипло выдохнул, царапнул ногтями живот сквозь футболку, качнул бёдрами, так и не выпутавшись из полусна. Понятно, этот точно согласен. Майкл поймал его движение, толкнулся навстречу. Джеймс вздохнул громче, дёрнул рукой по телу – бесцельно, порывисто, скомкал влажными пальцами футболку.

Майкл не торопил. Это было и легко, и спокойно – как две волны с одной амплитудой, качались друг за другом, сомкнувшись бёдрами. Член тёрся между телами, слепо тыкался горячей головкой в поясницу, твердел. Джеймс влажно дышал в затылок, будто приклеился к нему, облизывал губы. Наверняка проснулся уже, стервец, но стесняется – делает вид, что ничего не понимает. Ну-ну.

Майкл сунул руку под матрас, вытянул шуршащую ленту презервативов. Джеймс вздрогнул от шороха фольги, сжался, будто его ударили.

– Извини… Я… Я не нарочно… – забормотал он, отполз в сторону, даже руки убрал.

Майкл ничего не сказал – отцепил от ленты один серебристый квадратик, протянул через плечо, зажав между средним и указательным.

Джеймс за спиной замолк. И замер, вроде даже дышать перестал. Майкл развернулся к нему лицом, поймал испуганный взгляд. Через секунду ресницы захлопнулись, по щекам от крыльев носа пополз душный яркий румянец. Джеймс спрятал лицо в подушку.

– Ну, и чего?.. – спросил Майкл. – Не знаешь, как резинку надеть?

– Всё я знаю. – Голос из подушки звучал глухо, уши горели так, что можно было прикуривать. Майкл ждал, снисходительно глядя на ворох спутанных волос. Дождался – голубой глаз мигнул оттуда сквозь кудри. Джеймс облизнул губы и хрипло спросил: – Ты… ты уверен?..

Майкл бросил упаковку на подушку, подцепил его пижамные штаны, стянул до колен. Член мягко шлёпнулся о живот, Майкл не удержался, обхватил пальцами, погладил – тонкая кожа сухая, горячая. Джеймс со всхлипом втянул воздух сквозь зубы, толкнулся в руку. На ладони остался чуть влажный след. Интересно – давно об этом думал, кудряшка?.. Или только сейчас захотел?..

– Нет, ты…