по-твоему – неброские?.. Я в зеркале за ними себя не увижу, – разулыбался Майкл. – И куда такое каждый день носить. Поцарапаются же.

– У них закалённое стекло, – упрямо ответил Джеймс. – Надень.

– Застегни, – Майкл протянул ему руку.

День был долгий – первый день нового года. Светлый, белый, смешной. Гуляли до темноты, кидались друг в друга снежками. Бобби гонялся за ними, гавкал так, что вороны снимались с веток. Валялись в снегу, в сотый раз целовались, как в первый. Смеялись – нет, хохотали – просто так, без повода, без причины. Лежали, смотрели на звёзды. У Майкла джинсы промокли насквозь, будто он в них купался.

Вернулись замёрзшие до трусов.

– Я ч-чайник поставлю, – сказал Майкл. – С-согреемся.

– Л-лучше глинтвейн. У н-нас в-вино есть.

– Н-ни разу не п-пробовал.

– Ты!.. – Джеймс аж дрожать перестал. – Ты ни разу не пробовал глинтвейн!..

Майкл пожал плечами и засунул Джеймса в свой свитер. Камин полыхал так, что можно было даже свет не включать.

– Доставай вино, – строго велел Джеймс. – И апельсин. И корицу. Я сейчас сварю тебе такой глинтвейн, что ты на всю жизнь запомнишь.

29

Когда они вернулись, Лондон был прежним. Ленивое остывшее небо ползло над городом куда-то на север, устало сыпало снежную крошку. Та не долетала до земли, таяла на лобовом стекле, в шлейфе бензиновых выхлопов, в мелких лужах, которые не просохнут до самой весны.

Возле дома в Кенсингтоне на ветру качались голые кусты роз среди вялой сухой травы. Джеймс стоял у кованой калитки в заборе, держал Майкла за пояс, прижимался щекой к плечу.

– Ну, иди уже, – хрипловато сказал Майкл, отпустив ворот его пальто. Разгладил, чтобы на шерсти не остались следы от пальцев. – Кому говорю.

– Давай завтра?.. – спросил Джеймс, подняв голову. – У меня каникулы. Семестр начнётся только через неделю.

– Мои будут в Дублине ещё дней пять.

– Хочешь, приеду?

– Хочу.

– Когда можно?

– Всегда, – сказал Майкл, опять целуя в припухшие губы. – Тебе – всегда. Иди уже, блин.

Джеймс расцепил руки, взялся за ручку своего чемоданчика. Ушёл в дом.

Майкл вернулся в машину. Там пахло мокрой собачьей шерстью, на дверях снаружи остались брызги грязи с грунтовой дороги. Пришлось заехать на мойку, чтобы привести «Фольксваген» в порядок.

К дому Брана Майкл подкатил уже в темноте. Зимний день был коротким, весь прошёл в сборах, дороге, прощании у калитки. У Брана в окнах горел свет, плотные шторы были задёрнуты. Ещё раз проверив, не забыли ли они чего на заднем сиденье или в багажнике, Майкл постучал в дверь.

Бран открыл не сразу – взбудораженный, помятый, в одной майке и длинных трусах. Вслед за ним наружу потянуло густым сигаретным дымом.

– Я не вовремя? – Майкл покрутил на пальце ключи от машины.

– А?.. Не… – Бран моргнул, потёр бритую макушку. – Я один. Зайдёшь?

– Насчёт тачки. Я зеркало стесал.

– Ага, – Бран кивнул, отступил с порога, пропуская внутрь.

– И поцарапал, – добавил Майкл. – Ваще не помню, где успел. Извини, я поправлю. Хочешь – могу хоть завтра забрать в гараж.

– Да похуй, – сипло отозвался Бран. – Пиво будешь?

Майкл скинул ботинки и куртку, разогнал ладонью дым, прошёл в гостиную и открыл окно. Влажный ветер радостно зашуршал стопкой журналов на кресле, смёл на пол скомканные бумажные салфетки с пластиковых тарелок, заполнявших низкий кофейный столик. Ковёр перед диваном был усыпан пеплом.

Бран вообще не был особенным чистоплюем и порядок внизу поддерживал под настроение. Это в гардеробе на втором этаже он пылесосил каждый день, а в гостиной, спальне и кухне прибирался, когда захочется.

– У тебя случилось чё?.. – спросил Майкл, когда Бран вернулся с кухни с двумя бутылками и зелёным пакетом для мусора. – Свинарник, будто ты неделю бухал.

– Если б бухал, – враждебно ответил тот и начал собирать тарелки, упаковки из-под китайской лапши, одноразовые вилки, стаканы и палочки.

– Чё стряслось?..

Тот разогнулся, сверкнул глазами.

– Разговор к тебе есть.

Майкл постарался сделать лицо попроще, взял второй пакет и прошёлся по гостиной, собирая бутылки с пола.

– Ну давай говори, – сказал он, стараясь унять противный тревожный холодок в животе.

Бран отвернулся, встряхнул пакетом, выбил в него полную пепельницу и завязал пластиковые ручки. Ничего не сказав, выставил мусор за дверь, ушёл в свою спальню, вернулся в рубашке и хлопковых штанах. Майкл смахнул с дивана крошки, устроился как можно небрежнее, даже ногу на ногу положил, чтобы выглядело естественно. Хлебнул пива.

Бран упал в скрипучее кресло рядом, закинул ноги на столик, сунул сигарету в зубы.

А вот пачку ему я забыл купить, подумал Майкл. Стянул из бардачка и забыл.

– Короче, – глухо начал Бран. – У меня к тебе вопрос.

Он глубоко затянулся, сбил пепел себе на колено, оттуда стряхнул на ковёр. Майкл машинально подвинул к нему пепельницу.

– Короче, давай так, – сказал Бран. – Давай честно.

Знает, обречённо подумал Майкл. Томми напился и проболтался?.. Сам допёр или они прокололись где-то? В любом случае – не повезло. Хана дружбе.

– Ну, – мрачно сказал он. – Валяй.

– У меня к тебе, – Бран неопределённо помахал сигаретой в воздухе, – вот это всё. Ты, Томми – и никого. Ну, девки – девки не в счёт, сам понимаешь.

Майкл кивнул, хотя ни черта не понимал.

– Мы с тобой, какие проблемы – всегда решали, – сказал Бран. – Так?.. Да.

– Ты к чему ведёшь?.. – напряжённо спросил Майкл.

– Короче, разговор – только между нами. Потому что ты мне… сам знаешь. И никому ни слова, да? Скажи.

Майкл снова кивнул. Точно знает. Мнётся, как бы подойти к вопросу. Неужели тоже, как Томми, будет молчать?.. Майкл пристально смотрел на его лицо. Бран нервно затягивался, прятал глаза, шевелил губами, будто вёл внутри себя какой-то спор. Майкл ждал и молчал.

– А вот Сара, – вдруг вскинулся Бран. – Хорошая же баба? Хорошая! Ну и чего тогда?..

Майкл и так-то не очень следил за его мыслью, а тут упустил её с концами. При чём тут Сара?.. В смысле – как можно было променять такую классную девчонку на парня?.. Или что? Он хмурился и молчал, ждал продолжения.

– Нет!.. – Бран яростно пнул пяткой столик. – Вот ты мне скажи! Как, блядь, на исповеди мне ответь!.. Я – никому… Давай так, – Бран подался вперёд, уставился на Майкла, как сова, не мигая. – Я – никому. Понял?..

– Ни хера я не понял, – честно ответил Майкл. – Ты с первого января не просох ещё, что ли?..

– Если бы, – зло бросил тот, отвёл взгляд. – У меня жизнь под откос пошла.

– Давай – чё случилось?..

– Я