по щиколотке, Джеймс согнул ногу. Майкл провёл мочалкой по ступне, Джеймс сдавленно хрюкнул и лягнулся.

– Псих!.. Не смей так делать!..

– Щекотки боишься?..

– Да, боюсь! И не смей так больше делать!

Майкл поднялся, развернул Джеймса лицом, поцеловал в мокрые губы, в нос, в подбородок, во что-то ещё, что подвернулось. Пена стекала с плеч, ручейками бежала по груди мимо сосков.

– Не отвлекайся! – Майкл оторвался, провёл мочалкой по его животу. – А то воды не хватит.

– Я вообще ничего не делаю, просто стою, – возмутился тот.

– Вот и не делай. Вот и стой. Не отвлекай меня.

– А ты не командуй. Я тебе сейчас шею намылю, – пригрозил Джеймс.

– Валяй, – Майкл протянул ему мочалку, ухмыляясь.

Джеймс с достоинством выполоскал её и сунул Майкла под воду.

– Ты варвар. Уличный чав. Но если тебя отмыть, будешь очень даже ничего, – сообщил он. Намылил ему шею, как и обещал. Майкл тянул подбородок вверх и не спорил. Смотрел, как мочалка проходится по рукам, перевитым сухими синими венами, как Джеймс сосредоточенно хмурится и переступает с ноги на ногу.

Согревшись, вернулись в комнату. Угли в камине давно остыли и рассыпались пеплом, только от кирпичной кладки тянуло теплом. Майкл снова разжёг огонь, Джеймс возился возле плитки, хрустел яблоком.

– А ведь если б не Сара, мы бы не встретились, – задумчиво сказал Майкл.

– Я ей позвоню. И мама просила сказать, как дела, – отозвался Джеймс.

Ладони пахли апельсином, как рождественская гирлянда или фруктовая жвачка. Майкл потёр их, но запах никуда не делся. Он отыскал телефон на столе в завалах тарелок, стаканов, пакетов сока и упаковок сыра и ветчины. Набрал номер Томми, но тот не ответил. Телефон Брана тоже молчал. Наверняка перепились вчера, и до вечера их не услышать. Майкл вздохнул, отправил отцу короткое поздравление с приветом родне, сгрёб со стола мусор, рассовал в холодильник всё, что осталось с вечера. Мыть посуду пришлось холодной водой.

– Только не смейся, – сказал Майкл.

Джеймс отставил чашку и с удивлением посмотрел на коробочку в рождественской упаковке. Майкл двинул её пальцем к тарелке. У него всё отлично выходило с выбором подарков, а вот вручение никогда не удавалось, так что он предпочитал просто сунуть в руки и для верности добавить: «Это тебе».

Упаковка была нелепая: зелёные еловые лапы на клетчатом красном фоне, дурацкий золотистый бантик сбоку. Просил же сделать без выебонов. Если это называется «без выебонов», то он Майкл по фамилии Джексон.

– Ой, – сказал Джеймс. – Это мне?

– С Рождеством. И счастливого Нового года.

Джеймс вытер пальцы бумажной салфеткой, смущённо улыбнулся. Майкл сунул ноготь в зубы, чтобы не сверлить его лицо напряжённым взглядом, затаился, как охотник в камышах. Джеймс повертел подарок, аккуратно отклеил прозрачный скотч, развернул шуршащую бумагу. Уставился на чёрную бархатную коробочку с золотым логотипом ювелирного магазина. Настороженно поднял взгляд.

Наверняка подумал ведь, что кольцо. Точно подумал, побледнел, аж руки вздрогнули. А там не оно. А вдруг хотел бы?.. Расстроится?.. Или обрадуется, что не оно?

Майкл нервно взъерошил ещё влажные волосы, укусил себя за палец.

– Да открывай ты уже, – буркнул он. – Чего тянешь?..

– А что там?.. – странным голосом спросил Джеймс.

– А чего б ты хотел?.. – напрягся Майкл. – Просто подарок. Ничего… особенного.

Они уставились друг на друга через стол, нахмурившись так, что брови чуть судорогой не свело. Ну, привет, точно решил, что кольцо.

– Открой уже, ну, – не выдержал Майкл. – Или давай сюда, если…

Джеймс дёрнулся назад, прижал подарок к груди. Облизнул блестящие губы.

– Там не то, что ты думаешь, – сказал Майкл.

– А что я думаю?

– Не знаю! Но там не оно. Просто посмотри и скажи, нравится или нет. Ты же носишь такие штуки, ещё пуговицы у тебя были, эти… заколки…

– Запонки.

– Ну вот они. Я подумал, такое ты тоже…

Джеймс не дал закончить, с тихим щелчком раскрыл коробочку. Поднял брови, высыпал на ладонь тонкую серебряную цепочку с кулоном – натянутый лук со стрелой.

– Ничего себе…

– Типа, нормально?.. – уточнил Майкл. – А то я уже взмок от ужаса.

Джеймс улыбнулся, намотал цепочку на пальцы.

– Как ты это выбрал?..

– А чё тут выбирать. Ты ж Купидончик. Вот чтоб у тебя было из чего шмалять.

– Застегни, – сказал Джеймс и руками поднял волосы над затылком.

Майкл выдохнул наконец с облегчением, потёр лицо руками, встряхнулся.

– А знаешь, – Джеймс наклонил голову, чтобы было удобнее, – это очень древний символ.

– И чего он символизирует? – Майкл, чертыхаясь про себя, пытался справиться с крошечным замком. Джеймс терпеливо сидел и ждал, подставив голую шею.

– Сексуальное влечение и страсть. Лук – традиционное оружие бога любви, и кстати, не только в европейской культуре.

– Вишь, как угадал. – Майкл застегнул цепочку, погладил пальцами тонкую шею. – Про влечение. Значит, каждый раз, как посмотришь, будешь вспоминать, как я тебя за жопу держу.

Джеймс звонко рассмеялся, коснулся пальцами серебра. Подвеска съехала ниже ключиц и виднелась в распахнутом вороте рубашки, как метка.

– Ты такой романтик, Майкл.

– А говорил – варвар.

– Романтичный варвар. Трогательный и дикий. Стой тут, у меня тоже есть подарок. Только простой, без значения.

Джеймс вскочил, выволок из-под кровати свой чемодан.

– Я не знал, когда тебе его лучше отдать, – сказал он, будто извинялся, – Рождество ведь уже прошло. Так что… вот. Прости, что без упаковки – дома такая суматоха была, что я сначала не успел, а потом забыл. Хорошо ещё, вспомнил с собой взять, когда собирался.

А ведь тоже волнуется, подумал Майкл. Хотя ему-то с чего? Не о чем ему волноваться, Майклу и стаканчик из «Старбакса» в радость. Не предмет же важен, пусть это хоть позолоченная шишка будет.

Джеймс дал ему в руки продолговатую чёрную коробку.

Внутри были часы.

Круглый чёрный циферблат в стальном корпусе, кожаный ремешок – никаких выкрутасов, даже цифры обозначены одними делениями. Бывают часы, как Бэтмобиль – с календарём, секундомером, гироскопом, прицелом и парашютом. Такие часы, которые занимаются с тобой сексом, потом курят в постели и уходят, не попрощавшись.

Эти были как строгий поцелуй дулом в висок – ничего лишнего, ничего личного, просто такая работа. На такие часы, небрежно встряхнув манжет, смотрит секретный агент 007 перед тем, как скрутить глушитель с «Беретты».

– Охренеть, – потрясённо сказал Майкл. – Прям как у Бонда.

Джеймс гордо улыбался:

– Нравятся?..

– Спрашиваешь!.. Они по виду умнее меня. И красивые…

– Надень, – потребовал Джеймс.

– Да их наверняка только с костюмом можно носить, а я тут по-простому.

– Нет, они обычные, – Джеймс тряхнул головой. – Я специально выбирал неброские, чтобы на каждый день.

– Это