Старик был разъярён, еще чуть-чуть и он превратится. Он подошёл и с размаху ударил меня, и это была вовсе не пощёчина. Я потеряла равновесие и упала, уже начиная превращаться. Что ж, в пограничном состоянии можно было тягаться силой, только я не знала, как это состояние сохранить.

Вставая, я чувствовала, как трансформируются кости моего черепа. Гормон выбросился в кровь, боль спровоцировала процесс. Что если дозировать выработку гормона? Не позволять эмоциям взять верх, выставить барьер? Я усиленно сосредоточилась на цели. В общем оказалось ничего сложного, просто раньше эта идея не приходила в мою голову.

Кости начали преобразовываться обратно, но так и не прекратили движения то в одну, то в другую сторону, приходилось всё время сосредотачиваться на балансе.

Филин снова превратился в страшилище.

— Теперь ты меня можешь убить? — довольно чётко прошипела я.

В комнату вломились охранники.

— Вон отсюда! — толкнула я дверь обратно.

Филин налетел на меня, но на этот раз ему не хватило инерции, чтобы повалить меня на пол. Его крючья впились мне в шею, я ответила ему ногой в пах. Он завизжал, но не ослабил хватку. Наконец я заняла верхнюю позицию, и моя нога обвилась вокруг его шеи.

— Сдаешь, старик!

Он с трудом дышал, но не просил оставить его в живых, потому что и так знал: я его не убью. Я на что-то надеялась, думая, что мы сможем уравновесить отношения, получив от этого взаимную выгоду. Я посчитала, что у меня недостаточно аргументов для того, чтобы убить его.

Слегка ослабив захват, я подождала, пока он примет человеческий облик, а затем успокоилась сама.

— Чёрт, почему ты такая сволочь!?

— Я бы тебя убил, не сомневайся, — сказал он, кряхтя.

— В тебе говорит злость, — почему-то не хотела верить ему я. — Ты подавляешь в себе совесть и прочие чувства, поэтому тебе снятся кошмары. Травка ни при чём. И постарайся заниматься чем-то менее гадким, чем пытки людей, иначе снова станешь старой развалиной, и уже никакая травка не вернёт тебе здоровья. В принципе, одной кружки в любом случае будет недостаточно, чтобы исцелить тебя, ты сильно прогнил изнутри…

— Пошла прочь! — он был крайне зол, он не мог признать себя побеждённым, поэтому я предположила, что теперь он будет искать способы сначала растоптать, а затем убить меня.

— Не волнуйся, я никому не скажу, что выиграла бой. И не спеши избав…

— Во-о-о-он!

— …ляться от меня, я единственный человек в этом мире, который способен тебе помочь. — пока Филин оправлялся от унизительного поражения, я стащила со стола потрёпанную старую тетрадь и спрятала её себе под свитер. Она слишком контрастировала с остальными бумагами на столе, чтобы не зацепить моё внимание.

— Пошла вон! Охрана!

Тут же в дверь влетели двое амбалов.

— Ваш босс не в духе, принесите ему чая, меня не надо провожать.

Разумеется, они вели меня от двери и до двери, засовы за мной закрылись.

— Диана! Ты в порядке?

— Пока да, — правая щека опухла и начала ныть.

Не говоря больше ни слова, я заперлась в ванной, чтобы принять душ и почистить зубы. Сейчас я ощущала, насколько сильно рискую, а вместе со мной рискуют погибнуть мой ребёнок и Захар. Старик действительно задумал убить меня. С чего-то взял, что я ведьма. Да и не в ведьмовстве вовсе дело, просто он получал удовольствие от того, что волен делать со мной что угодно.

В любом случае затишье скоро должно было закончиться, маленький шанс спасти ребенка использован, а дальше — туман.

Я задумалась: почему родился дядя Стас? Мой ген понятен, а его? Тогда же не было войны? Выходит, должен быть ещё кто-то? Ведь раньше тоже рождались волки с такой мутацией? Зачем природе мы, если войны нет? Или все эти размышления о предназначении — выдумка? Факты в моей голове не сходились друг с другом.

И тут я вспомнила про тетрадь. Захара мало что интересовало, поэтому вечера мне с лихвой хватило, чтобы дважды перечитать содержимое старой тетради. Она оказалась дневником той самой Ларисы, которая должна была стать женой Филина. Некоторые моменты её жизни перекликались с моим детством, но как бы были полярными ему: всё то, в чём я имела успех, у Ларисы было наоборот. Печально и глупо, на мой взгляд, сложилась судьба этой девочки…

«06.07.1975

Привет. Я вообще-то раньше вела дневники, но забрасывала это дело, мысли иссякали задолго до конца тетради. Хочу, чтобы этот дневник стал особенным, чтобы помог мне осознать, почему всё это происходит со мной, и как это изменить.

Моя болезнь не даёт мне нормально жить, я вижу, как остальные относятся ко мне из-за этого. Порой думаю, что так и должно быть. Я, наверное, вовсе не сильна, а люди чувствуют, когда ты слаб, выкачивают из тебя всю энергию, а потом брезгуют общаться, когда им от тебя ничего не нужно. Лживые и двуличные, такие как моя сестра и девочки из класса.

У меня нет истинных друзей, только Стасик-чудак, но, по-моему, он ещё слабее меня, всё ходит-ходит за мной, родители говорят, что мы — пара и нас поженят в мой семнадцатый день рождения, то ли шутят, то ли они сами немного «того». Я не хочу замуж, но меня, как всегда, никто не слушает, они упёрлись рогом в идею поскорее избавиться от белой вороны в моём лице. Именно поэтому я решила сесть за этот дневник. Это будет как бы моя тайная жизнь.

Не так давно во мне появился жизненный стержень: позиция ума, свой взгляд на мир. Я не добрый человек, в моей душе слишком много пустоты, чтобы кого-то любить. Но всё же мне нравится помогать тем, кто нуждается, так появляется хоть какой-то смысл жизни.

Маринка, младшая сестра, говорит, что я не от мира сего, они с подружками смеются надо мной. Я иногда благодарю Бога за то, что не дал мне ведьмовских сил, иначе я бы заживо сожгла свою сестру. Иногда мои мысли меня пугают, потом я часами стою на коленях в церкви и молюсь, бью себя по голове и спине, отдаю свои сбережения и вещи беднякам. Господи, я так хочу быть хорошей… и чтобы люди ценили меня за это…

Наверное, и этот дневник я не закончу, у меня недоброе предчувствие. Пора спать, завтра моя очередь доить Зорьку и кормить Борьку с Манькой, наших поросят, которых отец зарежет по очереди на годовщину свадьбы и на Новый год. Однообразие в своём процветании.

08.07.1975

Новый день ничего не несёт? Нет, тащит со вчерашнего дня (вечера). Приходил Стас, опять принёс полевых цветов и шоколадку, весь такой прилизанный и улыбающийся. Мы ходили гулять сначала по деревне, а потом он повёл меня в лес, мы срывали и ели ягоды. Внезапно он начал приставать ко мне, говорил, что я красивая, поцеловал меня в губы. Так страшно и противно мне не было никогда, я заплакала, начала вырываться из его рук, а он всё держал меня. Он так крепко прижимал меня к себе, что я закричала что есть сил. В конце концов, он отпустил меня, и я побежала прочь. Дома со мной случилась настоящая истерика, я ревела и повторяла, что не пойду замуж за Стаса, что скорей убью себя.