Не приходится сомневаться и в расширении сухопутной ганзейской торговли на севере Франции в XIV и XV вв. После того как Шампанские ярмарки пришли в упадок, центром притяжения для купцов с севера Германии стал Париж. Туда они попадали через Брюгге. В начале 1440-х гг. в Париж регулярно наведывались представители Тевтонского ордена, чтобы собирать причитающиеся им выплаты. Парижский финансист Дино Рапонди купил в Пруссии крупную партию мехов; он расплатился переводным векселем. В 1405 г. брюггская контора аннулировала операцию, которую сочла посягательством на свои привилегии. Возможно, именно через Брюгге из Парижа отправили «французское столовое белье», предназначенное для стола великого магистра Тевтонского ордена.

Гораздо прочнее были торговые связи между Парижем и Кёльном. Кёльнские купцы привозили в столицу Франции не восточные товары, а свою промышленную продукцию: кожаные изделия, украшения, сталь и, главное, изделия из металла, оружие и инструменты. В 1471 г. упоминается партия серпов из Кёльна в количестве 600 штук. Не слишком понятно, что Париж экспортировал в Кёльн, но, скорее всего, шелковые и другие ткани. Возможно, такую же торговлю Кёльн вел с Дижоном, но о ней сведений не сохранилось. Кроме того, на севере Германии ни разу не упоминается вино из Бургундии.

Двигаясь по морю на юг, ганзейцы не ограничивались французскими портами. С конца XIV в. они регулярно заходили в порты Астурии и особенно в Португалию. Они следовали за теми немецкими кораблями, которые бывали там во время Второго и Третьего крестовых походов и время от времени – в XIII в.

И снова спрос на соль вел к установлению регулярных связей с Лиссабоном. Соляные месторождения в Сетубале позволяли приобрести соль лучшего качества, чем та, что производили в Бурньёфе. В XV в. чаще всего туда наведывались суда из Пруссии и Кампена. Суда, шедшие в Лиссабон, покидали Балтийское море в караванах вместе с флотилиями, которые направлялись в Бурньёф. Они расходились, пройдя Ла-Рошель, и брали курс на юго-запад. В Лиссабоне в середине XV в. жила небольшая колония ганзейцев, и в 1456 г. Альфонсо V предоставил им право управляться двумя немецкими, а не португальскими «прокураторами». В начале XVI в. представители юга Германии чаще посещали этот город, привлеченные большим рынком специй и пряностей. Ганзейская торговля в Лиссабоне велась по образцу торговли в Бурньёфе. Немцы продавали зерно и рыбу, а покупали, помимо соли, местные вина – из Малаги и Мальмси (мальвазии), а также растительное масло, специи, инжир, виноград и сахар. В 1402 г. англичане захватили большой прусский корабль, шедший из Португалии. Его груз состоял из 180 тонн соли и около 50 гектолитров вина. Правда, не следует преувеличивать степени значимости ганзейской торговли в Португалии, так как в 1460–1500 гг. есть сведения лишь об одном корабле, который шел из Лиссабона в Данциг. Вероятно, многие другие суда, которые в сводках назывались «кораблями из Бурньёфа», на самом деле шли из Португалии. Но, по крайней мере, в XV в. пиренейская соль составляла очень скромную долю в общем количестве этого товара, который поступал на Балтику из портов на Атлантическом побережье.

Подробности торговли Ганзы с испанскими портами обнаружить нелегко. Известно, что в 1419 г. в Севилью зашел один прусский корабль; он принял на борт груз растительного масла и вина. Впрочем, немецкие корабли обычно заходили в астурийские порты: Бермео, Виверо, Ларедо и, возможно, Ла-Корунья (там высаживали паломников, которые направлялись к гробнице святого Иакова в Сантьяго-де-Компостеле). В Астурии немцы продавали зерно и сельдь, а покупали железо, шерсть, вино и фрукты. Ожесточенный конфликт между Ганзой и Кастилией, который продолжался 25 лет, доказывает, что эта торговля, о которой известно очень мало, ни в коей мере не была ничтожной. В 1419 г. Хуан II Кастильский, раздраженный конкуренцией, какую составляли его подданным немецкие купцы, продававшие в Л а-Рошели товары, купленные в Испании, решил прибегнуть к силе. Под тем предлогом, что ганзейцы помогали англичанам, когда тех осадил в Арфлёре франко-испанский флот, он приказал напасть на флотилию, шедшую в Бурньёф. Флотилия состояла из немецких и голландских судов. Нападение произошло неподалеку от Да-Рошели. Было захвачено 40 судов, а их груз продан. Враждебные действия в последовавшей затем нескончаемой войне сводились к пиратству. Через 10 лет фламандцы заключили перемирие с Кастилией, и Ганза продолжала воевать в одиночку. В 1433 г. ганзейцам запретили ввозить испанскую шерсть в Брюгге и Германию. Эта мера была направлена скорее не на устрашение, а на то, чтобы вынудить фламандцев предложить посредничество для примирения враждующих сторон. Трехстороннее перемирие, которое позже продлили, на самом деле обговаривалось в Бурньёфе. В конце концов в 1443 г. в Брюгге подписали мирный договор. Ганзейцы согласились больше не конкурировать с испанцами ни в испанских портах, ни в Ла-Рошели. Кроме того, они согласились исключить из мирного договора Кампен, который приняли в Ганзейский союз лишь за два года до того и на который испанцы особенно жаловались[48]. Несколько унизительные условия мира можно объяснить желанием ганзейцев восстановить безопасность судоходства в Бискайском заливе и положить конец затянувшейся войне, которая велась необычно далеко от их родных портов. Торговля с кастильскими портами возобновилась, однако до XVI в. не расширялась.

Прочность торговых связей итальянцев и немцев в Брюгге естественно побуждала ганзейцев исследовать Италию. Подобно тому как все развивалось на юге Германии, первыми в XIV и XV вв. в Италию отправились в основном купцы из Любека и Кёльна – и время от времени из Бреслау. Очевидно, они добирались до места назначения в основном посуху. Они следовали через Нюрнберг, Аугсбург и перевал Бреннер в Венецию, а также через Франкфурт, Констанц и перевал Сен-Готард в Милан и Геную. Впрочем, использовался и морской путь, хотя и через Брюгге, потому что до XVI в. ганзейские корабли не заходили в Средиземное море – как генуэзские и венецианские суда не заходили в немецкие порты.

В Венеции у купцов из Кёльна и Любека имелись собственные помещения на «Немецком подворье». О торговле с Любеком главным образом известно из операций Векинхузенов в начале XV в. Основным товаром, который привозили с собой немцы, неизменно были русские меха[49]. В 1447 г. Брюгге жаловался, что «в течение нескольких лет» Любек, отправляя меха в Венецию и Геную, нарушает его права основного оптово-экспортного рынка. В своем ответе Любек признавал справедливость обвинений в том, что касалось Венеции и Франкфурта, но отрицал их в связи с Генуей. Помимо мехов, любекские купцы возили в Венецию высоко ценимые там украшения из янтаря, возможно, вестфальское сукно (которое упоминается даже в Александрии) и вяленую рыбу. Домой они везли специи, шелка и средиземноморские фрукты. Хотя в конце XV в. уроженцев Любека еще можно было застать на «Немецком подворье», их уже вытеснили представители юга Германии, которым в будущем суждено было вести всю торговлю между Венецией и Любеком.

Кёльнские купцы торговали в Венеции еще раньше и оставались там дольше. Уже в 1335 г. товары из Кёльна обложили пошлиной в возмещение убытков, понесенных венецианцами, торговавшими в Германии и Фландрии. Среди товаров из Кёльна самыми важными, очевидно, были золотая фольга и украшения. 40 лет спустя Кёльн известил Венецию о том, что он намерен строго контролировать качество своих товаров и потому посылает образец своего клейма. В XV в. туда в больших количествах поставлялось и сукно. Венецианцы ошибочно заподозрили, что это вредит ее собственным купцам, и обложили налогом все сукно, доставляемое по суше. Тогда в Венецию отправили делегацию из Кёльна, которая выдвинула довод: доставка товаров по суше обходится дороже и часто подразумевает больше рисков, чем доставка морю, и что больше ни один немецкий город не привозит в Венецию столько английского сукна. Результаты переговоров остались неизвестными.