еще тут торчать? Мы хотим писать! — несколько детей окружают рыжеволосого парня, изображая недовольные мины, как только он кладет трубку.

— Малышня, что вы привязались ко мне? — отзывается он, пытаясь безуспешно уйти от детей, но они продолжают преследовать его по пятам. — Отвалите от меня.

— Ты такой прикольный, давай поиграем? Нам все равно нечего делать! — звонко выкрикивает одна из девочек.

— Давай, давай! — подхватывает мальчик.

— Да, поиграем!

— Хотим поиграть!

— Похоже кто-то понравился детишкам? — Тифани не упускает шанса подстегнуть Джеймса.

— Лучше бы помогла отвязаться от них, — хмуро отвечает парень, сощуривая веки.

Я улыбаюсь, глядя на счастливые лица ребят. Наверное, ради этого чувства стоило пережить все то, что было нам уготовано. Наверное, это и называется счастье. Это чувство в последнее время является воистину настоящей роскошью.

— Эй, сколько можно трепаться? — раздается недовольный голос мистера Моргана с одного из черных автомобилей. — Нам срочно требуется квалифицированная медицинская помощь!

Пока Аарон пытается дозвониться до журналистов, я отхожу от остальных ребят в сплошное поле и не могу поверить своим глазам.

Мы на свободе.

Вдыхаю полной грудью чистый безопасный воздух и обессиленно падаю на колени, позволяя эмоциям взять надо мной вверх. Запах свободы — он совершенно иной, здесь и дышится легче, когда осознаешь, что все позади.

Я больше не думаю о том, что было раньше. Я больше не переворачиваю мысли вверх дном из разряда: а что было бы, если бы я сделала так, а не иначе? Я больше не жалею о своих решениях, больше не оплакиваю прошлое и всех, кто в нем застрял, погибая на улицах Лондона.

Смахиваю слезы с ресниц, обещая самой себе, что делаю это в последний раз.

У любого начала есть конец.

Это простая истина, которую знают все, но лишь немногие задумываются над ней всерьез. Сэм был прав. Он всегда был прав в вопросах мироздания. Возможно, именно поэтому его конец пришел слишком рано… Хотя… рано — это лишь в рамках моего сознания, ведь Вселенная для каждого уготовила определенные сроки годности…

Но также, как и человечеству, Вселенную рано или поздно захватит ее персональный конец. А что это будет: тотальное вымирание или начало новой жизни — никто не знает.

Но я точно уверена в одном — она предоставила нам последний шанс начать жизнь с чистого листа, не совершая прежних ошибок, о которых мы жалели последние несколько месяцев.

Эпилог

— Чем займешься теперь? — интересуется Кевин, открывая двери в просторный холл Хартфордской больницы.

— Буду помогать правительству в освобождении Лондона и прекращать деятельность «Нью сентори». Создам на ее руинах новую клинику, которая не будет угрожать всему миру. Кстати, тебя с близняшками буду рад там видеть, — с легкой улыбкой отвечает Аарон, поправляя белоснежную рубашку под плечевым бандажом. — Ну и конечно же потихоньку начну отбеливать репутацию семьи.

— Вашей семьи? — спрашиваю я, игриво улыбаясь, и прохожу в холл вслед за Кевином.

— Нашей семьи, — настойчиво отвечает Аарон.

Я довольно улыбаюсь, прижимаясь к его здоровой руке.

— Мы с Кевином будем рады вам помочь, — любезно отзывается Британи, подхватывая голубоглазого за локоть.

— Ну, конечно, об этом не может быть и речи, — отвечает Кевин, натягивая улыбку. — Мне кажется, после всего… что с нами произошло, мы должны держаться вместе. По крайней мере, первое время.

— Ты прав. Как бы это странно ни звучало, но эти страшные обстоятельства сблизили нас, — подтверждает Аарон.

— А где остальные? — растерянно спрашиваю я, оглядывая пустое помещение больничного холла.

— Они уже ожидают нас в зале, — мягко сообщает Британи, поглаживая мое плечо. — Не переживай, все пройдет отлично.

— Какие новости о мистере Моргане? — интересуется Кевин.

— Отец сейчас самая обсуждаемая персона, — Аарон ухмыляется, с раздражением закатывая глаза. — Им интересуется интерпол, королевская прокурорская служба и королевский суд. Думаю, представители этих организаций будут сегодня в конференц-зале. Слушок прошел, что сам король будет присутствовать на заседании суда с несколькими парламентариями. Хотя… не удивительно, отец лично жал руку Его Величеству и клялся, что совершает благое дело — спасает мир от вируса.

— Да уж, зачем только доктора боролись за его жизнь, — отстраненно произносит Британи, отводя взгляд в сторону.

— Его смерть никому не выгодна, особенно для следствия, — сообщает Аарон. — По крайней мере сейчас.

— Думаю, смерть Дианы тоже никому не выгодна, — вклиниваюсь в разговор я, нервно почесывая мочку уха. — Но тем не менее, ее уже не вернуть.

— А знаешь, мне ее ни капельки не жаль, — признается Британи, беззаботно пожимая плечами. — Таким стервам, как она уготован отдельный котел в аду.

Мы останавливаемся возле закрытых дверей в конференц-зал больницы, где нас уже ожидает толпа журналистов для сенсационных новостей. В помещении раздается приглушенный гул льющихся голосов и вспышек фотоаппаратов. От подобной атмосферы к горлу подступает ком, а от осознания того, что я всего в шаге от сенсационной правды, которую с минуты на минуту мир узнает из моих уст, сердце словно кувыркается в груди, набирая обороты.

— Мисс Финч?

Как же я отвыкла от этого обращения.

Из-за дверей выглядывает миниатюрное лицо девушки с азиатской внешностью. Ее короткие черные локоны, обрамляющие подбородок, перекрывают ей взор, и она тут же взмахивает их на лету.

— Прямой эфир начинается через две минуты. Ровно через три минуты вас ожидают за трибуной.

— Хорошо, — только и всего выпаливаю я, озаряя девушку благодарной улыбкой. Складывается ощущение, будто я экономлю силы и словарный запас на свою речь.

Она тут же скрывается в просторах конференц-зала, в котором голоса и вспышки фотоаппаратов нарастают с новой силой.

— Удачи, — желает Британи, взмахивая кулачками.

— Уверен, у тебя все получится, — добавляет Кевин с добродушной улыбкой на лице. — Обрушь на них всю правду. Пусть весь мир еще несколько дней будет приходить в себя после твоего выступления.

— Спасибо, ребята, — неловко произношу я, наблюдая, как они уходят в зал и плотно прикрывают дверь.

Я громко выдыхаю воздух из легких, устремляя взгляд в потолок.

— Тебе точно нельзя быть рядом со мной за одной трибуной? — тоненьким голоском говорю я, опасаясь взглянуть в сторону парня.

— Посмотри на меня, — мягко проговаривает Аарон, заглядывая мне в глаза. Два айсберга излучают неподдельную теплоту, поддержку и то, чего мне так не хватало все эти страшные месяцы — они излучают любовь. — Ева Финч не должна бояться кучки каких-то журналистов, правда?

Я коротко киваю и закусываю нижнюю губу, борясь с вырывающейся улыбкой.

Он прав. С чего мне вдруг нервничать перед публичным выступлением, где на меня будут просто смотреть и слушать обычные люди? Без оружия, без страха быть заживо