Обнаружился и другой, совершенно очевидный даже в мирное время недостаток Полярного как базы флота. Находившийся всего в сотне километров от границы с Финляндией, он не имел оборонительных сооружений со стороны континента и был под угрозой быстрого захвата с суши или блокады.

С началом боевых действий природные и географические особенности Заполярья сразу же наложили свой отпечаток на характер и направленность боевых действий: они фактически вылились в бои за коммуникации, вне пределов которых движение войск практически исключалось.

Рано утром 29 июня 1941 г. противник нанес артиллерийско-минометный удар по опорным пунктам 95-го стрелкового полка и 35-го отдельного разведывательного батальона 14-й стрелковой дивизии, занимавшим оборону вдоль линии советско-финляндской границы. Артиллерийская подготовка длилась полтора часа. В 4 часа 20 минут после налета 120 бомбардировщиков части немецкого горнострелкового корпуса «Норвегия» перешли в атаку. В генеральный штаб ОКВ ушло первое донесение: «29 июня 1941 года немецкие горные стрелки, освещаемые полуночным солнцем, начали наступление на Мурманск по еще покрытой снегом тундре»[327].

На левом фланге корпуса от озера Куосмеярви до губы Малая Волоковая наступала 2-я горнострелковая дивизия в составе двух горнострелковых полков. Один из этих полков к трем часа утра сосредоточился возле границы. Здесь почти десятикилометровый рубеж прикрывала одна стрелковая рота и две пограничные заставы, занимавшие взводами и отделениями лишь наиболее крупные высоты и проходы. В скоротечном бою противник сбил их с занимаемых рубежей и вынудил к отходу.

Отступая, стрелковые подразделения вышли к позиции занимавшего оборону во втором эшелоне 15-го пулеметного батальона. Его командир, приняв на веру рассказы отходивших о больших вражеских колоннах с артиллерией, не выяснив истинного положения, разрешил командирам рот самим принимать решения об отступлении. Батальон стал отходить со своих позиций. Лавина отступления поглотила работавших позади него саперов, которые вовсе не видели противника и не слышали ни одного выстрела. Никто даже не попытался организовать какого-либо противодействия. При этом до передовых немецких подразделений было не менее 2–3 км[328].

К месту вклинения противника срочно выехал командир 23-го укрепленного района полковник Д.Е. Красильников. Спустившись в долину перешейка, он стал задерживать бегущих бойцов, которые самовольно оставили позиции. Некоторые из них, охваченные паникой, не подчинялись приказанию. Тогда Красильников, выхватив пистолет, стал стрелять в воздух и таким образом приостановил паническое бегство[329]. Остановив, таким образом, отступавших, командир УР срочно сформировал сводные подразделения, назначил их командиров, поставил им задачи и направил на участки обороны.

К концу дня роты и взводы заняли назначенные им высоты и лощины на хребте Муста-Тунтури. В то время никто не мог предположить, что на этих ничем не примечательных скалистых возвышенностях кровопролитные бои будут вестись почти сорок месяцев. Но как бы то ни было, частям горнострелкового корпуса «Норвегия» не удалось с ходу овладеть полуостровами Средним и Рыбачьим, обеспечивавшим свободу действий Северному флоту из Кольского залива и создававшим постоянную угрозу удара с фланга по сухопутным коммуникациям противника. Командующий Северным флотом адмирал А.Г. Головко 29 июня записал в своем дневнике: «Кто владеет Рыбачьим и Средним, тот держит в своих руках Кольский залив. Без Кольского залива Северный флот существовать не может»[330].

Учитывая тяжелую обстановку, сложившуюся на правом фланге, генерал-лейтенант Фролов обратился к командованию Северного флота с просьбой поддержать приморский фланг армии корабельной артиллерией. С этой целью был сформирован отряд кораблей, в который вошли эскадренные миноносцы «Урицкий» и «Валериан Куйбышев», а также два катера охранения. Моряки высадили на берег две корректировочные группы, которые, заняв выгодную позицию, связались с сухопутными частями, передавали по радио на корабли целеуказания, корректировали их огонь. Эсминец «Валериан Куйбышев», маневрируя в губах Кутовая и Мотка, вел стрельбу из 102-мм орудий по огневым точкам и скоплениям вражеских войск, обнаруженным на склонах гор. Выпустив до 300 осколочно-фугасных снарядов, корабль подавил несколько огневых точек и уничтожил около двухсот солдат и офицеров противника. Командир 136-го немецкого горнострелкового полка вынужден был доложить в дивизию: «Попали под шквальный огонь русской корабельной артиллерии. В батальонах заметная убыль людей, санитары не успевают эвакуировать… Мы были близки к Кутовой, спускались с восточных крутых склонов высоты сто двадцать второй. И тут на нас обрушился град снарядов. Мне нечем ответить. Если они не прекратят обстрел, вынужден буду отвести полк назад. Прошу отогнать русские корабли, помочь авиацией»[331]. Таким образом, очередная попытка противника атаковать советские подразделения на полуострове Среднем была сорвана.

Утром 1 июля немецкий горнострелковый и финский пехотный батальоны после ударов с воздуха, при поддержке огня артиллерии и минометов перешли в атаку на Кутовую. Оборону тут занимали все те же наспех сведенные из разных батальонов и рот красноармейцы. Бой, с короткими перерывами, продолжался сутки. Егери и финская пехота четырежды пытались выйти к морю и перехватить дорогу, но оборонявшиеся не отошли ни на шаг.

4 июля с утра противник атаковал позиции 5-й стрелковой роты 135-го полка, занимавшей оборону на горе Большая Муста-Тунтури. Вспоминая об этом бое, его участник, в то время командир взвода разведки полка В.П. Барболин, писал: «Бой нарастал и усиливался. В первой половине дня вся сопка была в огне – трещали пулеметы и автоматы, гремели разрывы гранат. Наши боевые порядки отстояли от врага всего на несколько десятков метров, поэтому ни мы, ни фашисты не могли применить артиллерию и минометы, чтобы не поразить своих… Подбросить подкрепление 5-й роте было невозможно, а противник вводил в бой все новые и новые группы егерей, наращивая удар. К концу дня почти все защитники Большой сопки были убиты. Несколько человек, оставшихся в живых, присоединились к 6-й роте на Средней Муста-Тунтури. Большая Тунтури была захвачена врагом. Вскоре пала и Малая»[332].

В течение последующих дней то на одном, то на другом участке вспыхивали бои, в которых стороны пытались улучшить свое положение. Насколько они вызывались обстановкой, насколько обоснованно командиры посылали своих подчиненных на смерть, судить сегодня трудно. Но то, что сопровождались они огромными потерями, – бесспорно. Подтверждением этому служит один из боев, проведенный подразделениями 135-го стрелкового полка.