litbaza книги онлайнПолитикаЛучшее в нас. Почему насилия в мире стало меньше - Стивен Пинкер

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 78 79 80 81 82 83 84 85 86 ... 324
Перейти на страницу:

Спорящие друг с другом предсказания историка Тойнби и физика Ричардсона иллюстрируют дополняющие друг друга методы осмысления потока событий во времени. Традиционная история — это повествование о прошлом. Но, если мы хотим следовать совету Джорджа Сантаяны помнить прошлое, чтобы не повторить его, необходимо выделить в этом прошлом закономерности — тогда мы будем знать, на что обращать внимание в настоящем. Выделением обобщаемых закономерностей из конечной совокупности наблюдений занимается каждый ученый, и некоторые из научных способов обнаружения закономерностей можно применить к историческим данным.

Предположим чисто теоретически, что Вторая мировая война была самым разрушительным явлением в истории (или предположим, что весь гемоклизм XX в. заслуживает этого определения, если принять две мировые войны и спровоцированные ими акты геноцида за один затяжной исторический эпизод). Что это говорит нам о долговременных тенденциях войны и мира?

Ответ: ничего. Самое разрушительное событие в истории произошло в конкретный исторический период и с равным успехом может быть частью самых разнообразных долговременных трендов. Тойнби, например, считал Вторую мировую войну очередной ступенью лестницы, ведущей вверх (рис. 5–1, слева). Примерно так же мрачно и популярное предположение, что войны цикличны (рис. 5–1, справа). Как и многие безрадостные перспективы, обе модели породили достаточно мрачных шуток. Меня часто спрашивали, слышал ли я анекдот о человеке, который, упав с крыши офисного здания, кричал работающим на каждом этаже, мимо которого пролетал: «Пока все идет хорошо!» Не раз рассказывали мне и шутку об индюшке, которая накануне Дня благодарения радовалась, что ей повезло жить в эпоху уникально долгого мира между фермерами и индюшками, который длится уже 364 дня[492].

Но неужели исторические процессы столь же детерминированны, как законы гравитации или вращения нашей планеты? Математики утверждают, что через любое конечное количество точек можно провести бесконечное количество кривых. На рис. 5–2 изображены еще две линии, где все тот же исторический эпизод является частью совершенно разных трендов.

Рисунок слева отражает радикальное предположение: Вторая мировая — статистическая случайность, она не была ни шагом вверх по лестнице, ни знаком грядущих перемен да и вообще не была частью какого-либо тренда. На первый взгляд предположение кажется нелепым. Как случайная цепь событий могла привести к такому количеству катастроф, уместившихся в одно десятилетие: вторжения Гитлера, Муссолини, Сталина и императорской Японии, Холокост, сталинские чистки, ГУЛАГ, два взрыва атомных бомб (не говоря уже о Первой мировой войне и вооруженных конфликтах и геноциде двух предшествующих десятилетий)? К тому же обычно войны, о которых мы читаем в исторических книгах, уносят десятки или сотни тысяч, очень редко миллионы жизней. Если войны действительно разражаются без всякой закономерности, разве вероятность войны с 55 млн жертв не должна быть исчезающе мала? Ричардсон показал, что думать так нас заставляет когнитивная иллюзия. Когда железные кости судьбы уже покатились по игровому столу (как сказал германский рейхсканцлер Теобальд фон Бетман-Гольвег накануне Первой мировой), гибельные последствия могут оказаться куда ужасней, чем способно себе представить наше ограниченное воображение.

Лучшее в нас. Почему насилия в мире стало меньше Лучшее в нас. Почему насилия в мире стало меньше

Правая часть рис. 5–2 представляет войну частью сценария настолько не пессимистического, что он выглядит почти оптимистическим. Могла ли Вторая мировая быть изолированным пиком на пилообразно нисходящем графике — «последнее прости» больших войн на их пути к пропасти исторического забвения? И снова мы убедимся, что это предположение не настолько фантастическое, как может показаться.

Похоже, что долгосрочная динамика войн в действительности представляет собой напластование нескольких трендов. Известно, что графики других комплексных последовательностей, например погоды, — это сумма нескольких кривых: циклического ритма времен года, случайных флуктуаций каждого дня и долговременной тенденции глобального потепления. Цель этой главы — определить составляющие долгосрочной динамики межгосударственных войн. Я постараюсь убедить вас, что к ним относятся:

• отсутствие цикличности;

• большая доля случайности;

• усиление (недавно обращенное вспять) степени разрушительности войн;

• спад по всем другим параметрам войн и, следовательно, общее уменьшение количества войн между государствами.

XX в. не был необратимым падением в бездну порока. Напротив, самым его устойчивым нравственным трендом был пацифистский гуманизм. Эта идеология, корни которой уходят в эпоху Просвещения, отступила перед идеями Контрпросвещения, поддержанными находившимися тогда на подъеме деструктивными силами, но обрела второе дыхание с окончанием Второй мировой войны.

Чтобы обосновать свои выводы, я объединю два подхода к пониманию динамики войн: статистику Ричардсона и его последователей и повествование, которым традиционно пользуются историки и политологи. Статистический подход необходим, чтобы избежать ошибки Тойнби — весьма свойственной человеку склонности воображать большие закономерности в сложных статистических феноменах и с уверенностью экстраполировать их в будущее. Но если повествования без статистики слепы, то статистика без повествований пуста. История не скринсейвер с изящными кривыми графиков, извлеченными из рядов цифр; за графиками стоят реальные события, решения людей и последствия применения ими оружия. Так что нам нужно еще объяснить, как различные лестницы, горки и зубцы, которые мы видим на графиках, возникают из поступков правителей и солдат, из штыков и бомб. В этой главе я буду переключаться между статистикой и повествованием, но для понимания чего-то столь сложного, как долговременная динамика войн, необходимы оба подхода.

Действительно ли ХХ столетие было самым ужасным?

«Двадцатый век был самым кровопролитным в истории» — с помощью этого клише не раз предъявляли обвинение разношерстной компании демонов: атеизму, Дарвину, правительствам, науке, капитализму, коммунизму, идеалам прогресса и мужскому полу. Но правда ли это? В подтверждение этого заявления редко приводят цифры, относящиеся к какому-нибудь другому веку, и не вспоминают гемоклизмы, отстоящие чуть дальше во времени. Дело в том, что мы никогда достоверно не узнаем, какой век был наихудшим, поскольку даже число погибших в войнах XX в. трудно подсчитать, не говоря уже о столетиях, что были до него. Но похоже, что домыслы о самом кровопролитном веке просто иллюзия, и для такого предположения есть две причины.

1 ... 78 79 80 81 82 83 84 85 86 ... 324
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?