— Дочка! — кричал подбежавший отец, затормозив у самого края лужи. — Не бросай нас! Умоляю!

Варак сжимал кулаки, ему вторило непрекращающееся завывание Альты. Лория услышала их и, медленно повернув голову, ответила глубоким, совсем не детским голосом:

— Я не могу, папочка. У меня больше нет надежды. Ты слышал, да? Всё свершится независимо от того, накажут виновника наших бед или нет. Я не позволю моему дару нести зло! Не буду исцелять убийц и истязателей! Лучше одна моя жизнь, чем другие невинные! Я должна уйти. Прости меня, папа… Если не выживу, помолись за меня в День Поминовения, чтобы Сёстры не взыскали с меня за отказ от их даров. Прощайте!

— Дочка! Не надо… — еле слышно произнёс Варак, не находя нужных слов.

Ира, пока всё это происходило, стояла в ступоре. Да что же это такое! Толпа взрослых, а не могут защитить одного ребёнка! В зале восемь волшебников! Неужели ничего не могут сделать?! Она бегала глазами с магов на девочку, на её родителей, короля, тану, ища признаки озарения на их лицах. Ну же! Придумайте что-нибудь!

И тут её взгляд упал на Шукара. Он отошёл подальше и без всякой тени беспокойства смотрел на всё происходящее, улыбаясь себе под нос. Мразь! Конечно, его всё устраивает! Если Лория не выживет, то взыскивать с него будет уже не за что. «Свадьба? Какая свадьба? А я вообще не при делах». Ему выгодно! Выгодно, чтобы всё это произошло! Нет человека — нет проблемы.

— Лория! — раздался строгий голос Атарина, от которого девочка вздрогнула. — Неужели, будучи в моём доме, ты не почувствовала уверенности в завтрашнем дне? Ты печалишь меня, дитя. Неужели я, мой сын, его друзья, Птичка и твой хозяин не смогли донести до тебя мысль, что ты не одна?! Неужели заботы твоей госпожи, женщин Дома и Ирины не хватило, чтобы почувствовать, что всё будет хорошо?

Он говорил довольно резко, взывая не к сантиментам, к которым ребёнок сейчас был глух, находясь под гнётом долга, но к совести, заставляя задуматься об усилиях, которые многие люди затратили, чтобы подарить ей спокойствие. Это слегка поколебало решимость девочки, зелёная пелена чуть спала с глаз, она боролась с собой.

— Лоппи, слушай твоя богиня! — неожиданно выпалила Ира, отмахнувшись от предостерегающего жеста начальника стражи. Долг — слишком тяжёлое бремя для столь юного создания! Нужно разумное зерно! Да, она верующая. Но кто сказал, что в вере не может быть логики?!

— Лоппи, слушай Харана! Думать! Если ты уйти, Шукар уйти от правила и закон! Лория не быть, быть другой девочка-колдовать! Другой муж и другой беда! Только дочь Хараны Лория мочь остановить новый беда! Не слушай твой правило внутри ты! Слушай твоя богиня!

Последняя фраза совсем сбила Лоппи с толку, она застыла, уставившись в пустоту. А потом прикрыла глаза, опустила голову и сложила истекающие зелёной, не причиняющей ей никакого вреда субстанцией руки себе на грудь. Зал замер в ожидании кульминации.

Вспышки пропали.

Лория уронила руки вдоль тела и тяжело задышала. Жижа у неё под ногами пошла пузырями, ещё больше оплавив пол, и засветившись пропала с глаз, оставив после себя обожжённое пятно. Когда она подняла глаза, то все увидели, что они, бывшие прежде серыми, теперь искрятся изумрудами.

— Я слышу тебя, Сестра… — прошептала девочка. — Жизнь священна… Я буду… попробую побороться ещё…

Некоторое время никто не решался приблизиться. Первым пришёл в себя «мэтр Вакку», сделав несколько шагов и протянув руку, переливающуюся голубым. Свет опутал Лорию, и волшебник вынес вердикт:

— Голос! Стабильный и ровный.

— Вакку, это точно? — спросила Мерини.

— Обижаешь. Не будь я Голосом Рити, во власти которой все источники и течения, включая волшебные! Недавние события и сказанное здесь вытянули струны души этого ребёнка, что спровоцировало преждевременное становление.

— Сестра, — резко сказал Доваль, — мы не можем допустить того, что сейчас чуть не случилось на наших глазах! Мы чуть не потеряли Голос Хараны! Ты не хуже меня знаешь, как мало таких, как она!

— Господа одарённые, — подал голос король, — я хочу напомнить вам, что мы не в карражском Соборе. Успокойтесь. И основное, ради чего мы затеяли всё это, — узнать степень причастности Шукара Мирафа к событиям, которые нам так красочно обрисовали свидетели. Что касается судьбы девочки, то она не стоит того, чтобы что-то долго обсуждать. Тут я согласен с капитаном Довалем — мы не имеем права разбрасываться Голосами, их слишком мало. Осталось уладить лишь одну формальность. Лория, согласна ли ты принять ученичество и уйти под опеку учёных Собора Карража? Ты должна понимать, что в сложившихся обстоятельствах у тебя лишь два пути. Или как благочестивой дочери принять судьбу, которую выбрал для тебя отец, независимо от причин, которые побудили его так поступить. И тогда уже никто не будет в ответе за то, что может случиться после. Или стать ученицей Собора, но, я думаю, ты знаешь, что это значит. Открыть лицо. Отказаться от жизни в Ризме, редкие встречи с родными и практически полное отсутствие шанса на замужество. Тяжёлый труд и учёба. Тренировки. Обязательная работа на благо людей Рахидэтели. Если ты выберешь этот путь, то твоя помолвка будет расторгнута в пользу служения Божественным Сёстрам. Решай!

— Согласна. Но… я же пока под опекой отца… — ответила Лоппи после заминки, утирая слёзы. Роль деревенской лекарши прекрасна и почётна. Но то, что ей предлагали, — роль общественная. И значит, о личной жизни придётся забыть. Никогда не иметь своей семьи, не надеть серёг с колокольчиками, не обнять детей. Жестокий выбор. Осознаёт ли она сейчас, будучи ребёнком, от чего приходится отказываться ради сохранения чести волшебницы?

Она не поднимала головы и не смотрела на родителей, прекрасно понимая, что какое бы решение она ни приняла, скорее всего, радости оно им не доставит. Женщина в этом мире — это очаг и семья. А уйдя в Собор, она уже никогда не сможет её иметь. Из печальных мыслей её вывел резкий голос отца:

— Ступай, дочь!

Лоппи дёрнулась и подняла, наконец, голову.

— Слышишь? Ступай! Раз такова судьба, дарованная тебе Сёстрами, от неё грех отворачиваться. Внуков нам родит твоя сестра. Мы подождём, пока ты подрастёшь и приедешь навестить нас. Тут решать нечего, его величие прав. Мы с твоей мамой всегда знали, что ты особенная и… когда-нибудь нас покинешь. Иди же! Мы будем молиться за тебя!

Лория заплакала и кинулась к родителям.

— Одно дело решили, — сказал король, — Варак, забирайте семью и идите домой. Ваша