— Гришка погиб, — выпалила я и дажезажмурилась. — Я не видела его мертвым, но Марат сказал белобрысому…

— Допустимые потери, — пожала она плечами, но тутже нахмурилась и сказала с грустью:

— Думаю, я смогу пережить это. Значит, Гришка погиб?

— И Димка тоже.

— Ага. А ты к маме?

— Разумеется.

— Не советую. Марата лучше не злить.

Вот уж кого ей не следовало вспоминать. Я разразиласьдлинной речью.

— Значит, вы поладили? Это хорошо. Если умеловоспользоваться данным обстоятельством, перед нами открываются широкиегоризонты. Я бы даже сказала, бескрайние… А что там Гришка сказал Грому?

— Что Громов очень скоро сыграет в ящик.

— Сашок, ты слышал? — обрадовалась Лерка.

— Угу, — кивнул он и заявил не к месту:

— Аня красавица.

— Точно. И Марат у нас на крючке.

— Даже не думай об этом. Он мерзавец. И преступник. Ион, между прочим, скорее всего, убил твоего мужа. Возможно, не сам, но это делане меняет.

— Тем более стоит с ним подружиться. У него ведь естьположительные качества?

— Нет.

— Тогда поскорее их найди. Аня, неужели ты не понимаешь,никто тебе уехать не даст, а своим бегством ты его только разозлишь. И тогданеизвестно, что за пакость он изобретет. Лучше потерпеть.

Думаю, недолго осталось, раз он нашел деньги. Незабываемаяночь неплохо примиряет со скверным днем. Тем более что выбора-то все равно нет.Как ты считаешь?

— Я считаю, что ты ненормальная. Кстати, где моенаследство? Марат сказал, что его не существует.

— Врет, — обиделась Лерка и протянула мнесберкнижки. — Видишь, я тебе новые счета открыла.

Разве плохо? Любовь и деньги. По-моему, отличноесочетание. — Я презрительно хмыкнула, а Лерка поскучнела. — Аня, нашажизнь, твоя и моя, напрямую зависит от того, охмуришь ты этого гада или нет.

Почему-то я ей поверила, но на всякий случай спросила:

— Может, мне лучше охмурить Громова?

— Не стоит тратить на него время.

— Это в каком же смысле?

— Думаю, мы скоро его потеряем. Гришка-то мой не совсемдурак.

От этих слов у меня по телу пошли мурашки, и я с готовностьюпринялась охмурять Марата. Так как в свое время Лерка, говоря о нем, употребилаглагол «прибыл», я ожидала, что он 6 конце концов «убудет», тем более что своюмиссию он выполнил, деньги нашел, но Марат никуда не торопился.

Мы встречались ежедневно, но на влюбленных походили мало.Достаточно было незначительного повода, чтобы мы начинали скандалить. Правда,скандалы эти заканчивались весьма своеобразно, и я с прискорбием должнапризнать, что начала входить во вкус. В редкие мгновения я даже моглапроизнести что-то ласковое, совершенно не кривя душой.

Но, конечно, как женщину с чуткой душой и мыслями о браке,меня все это не устраивало. Марат был совершенно неподходящей партией. Я даженажаловалась Громову на его грубость, невоспитанность и прочие неприятныекачества, на что Виктор ответил загадочной фразой: «Потерпи». Я терпела, развыбора-то все равно нет, и вдруг события вновь начали развиваться чересчурстремительно.

Я тихо-мирно сидела на работе, когда в мой кабинет ворвалсяМарат. Физиономия его пылала, и выглядел он возбужденным.

— В чем дело? — строго спросила я, прикидывая, нетли за мной каких грехов.

— Ты когда с Витькой встречалась последний раз? —спросил Марат излишне спокойно. Я в принципе не жаловала такие вопросы, а тутвспомнила его обещание оторвать мне голову, если он еще хоть раз увидит меня вкомпании этого типа. С типом я как раз встречалась накануне, поэтому ощутилалегкое беспокойство и в раздумье пожала плечами:

— Не помню. А что?

— Ничего. Сущий пустяк. Моя машина взлетела на воздух.

— «Мерседес»? Боже мой, надеюсь, он застрахован? —Тут я сообразила, что не это должна была сказать влюбленная женщина, а я,безусловно, влюблена, раз вчера часа четыре убеждала его в этом.

Поэтому я резко встала из-за стола, что-то попыталасьсказать и рухнула на пол, на самом деле просто села мимо стула, что весьманеприятно, но получилось даже лучше, вроде бы я в обмороке.

Марат метнулся ко мне, а я, перед тем как лишиться сознания,успела прошептать: «Ты мог погибнуть…» Фразу можно было бы продолжить примернотак: «Но счастье не бывает полным». Однако произносить ее целиком не стоило.

Марат помягчел лицом и начал приводить меня в чувство. Япришла в себя, зарыдала, потребовала рассказать, что произошло, и намекнула,что в нашем городе ему оставаться опасно. Последнему он не внял, а дурацкоепокушение, если верить его словам, выглядело так. Он, как обычно, направился ксвоей машине, завел ее, но тут вспомнил, что кончились сигареты, перебежалдорогу к киоску, и, когда расплатился, грянул взрыв. Пострадали окна первыхэтажей дома, что по соседству, фонарный столб и две вороны.

— Это ужасно, — вздохнула я, думая о несчастныхптицах. Поплакала, сообщила, как мне тяжело в этом мире корысти и обмана, ипостаралась увести любимого подальше от мысли о Громове и нашем с ним последнемсвидании.

Выпив полграфина воды и заручившись моим обещанием любитьего всю оставшуюся жизнь, Марат, заметно успокоенный, отбыл в неизвестномнаправлении. В комнату робко заглянула Софья Сергеевна.

— Все нормально? — спросила она, я кивнула, думаяо другом. — Знаете, Анечка, с тех пор, как в вашей жизни появился этотмолодой человек, я не чувствую себя спокойно даже в собственной квартире. Вывсерьез решили связать с ним свою судьбу?

«Если бы о моем желании кто-то спрашивал», — мысленновздохнула я.

Так уж повелось в последнее время: оказавшись в затруднительномположении, я звонила Лерке.

— Кто-то взорвал машину Марата.

— Ух ты, господи… Сам-то жив? Ну, слава богу.

Машина — фигня, он парень не бедный. Ты вот что, счастьемое, позвони Громову да скажи, Марат, мол, все выспрашивал, когда мы с тобойвиделись и все такое… Тебе и врать не надо, ведь выспрашивал?

— Ну… А зачем все это?

— Боюсь, как бы Марат не решил, что его машину Витькарванул. Надо парня предупредить.