множество гротескных фигур, незавершенных форм, едва угадываемых образов. Были здесь эскизы каких-то голов, фрагменты туловищ, куски рук и ног, части каких-то косматых растопыренных лап; местами появлялись также геометрические фигуры, какие-то полусвернутые, потрепанные полотнища или щупальцевидные заросли полипов.

Альбом Чарноцкого производил впечатление капризной фантазии какого-то художника, который, любуясь гротескно-дьявольской стихией, заполнил его множеством злобных, химерических и непредсказуемых созданий. Кол¬

- 333 -

лекция начальника пожарной охраны выглядела как шутка, яркая красочно-алая шутка гениального художника, которому приснился какой-то причудливый сон. Однако временами эти фантазии леденили кровь в жилах...

Второй вывод, к которому самобытный исследователь пришел после многолетних наблюдений, представлял собой тот факт, что пожары чаще всего возникали по четвергам. Пожарная статистика показывала, что в подавляющем большинстве случаев ужасная стихия пробуждалась ото сна именно в этот день недели.

Чарноцкому это не казалось чем-то случайным. Напротив, он нашел частичное объяснение данному явлению. По его мнению, оно проистекало из самой сути характера этого дня, символом которого было его название. Ведь четверг, как известно, с давних времен был днем громовержца Юпитера; впоследствии его название вошло в языки многих народов. Германская раса небезосновательно назвала его днем грома: Donnerstag и Thursday*. А полные лапидарной латинской мелодичности giovedi, jueves и jeudi** — разве не указывают они именно на такое истолкование его сущности?

Добравшись до этих двух важных для себя выводов, дальше он пошел по пути предположений. Имея философское образование и отчетливую склонность к метафизическим обобщениям, в свободные минуты Чарноцкий штудировал работы мистиков раннего христианства и досконально обдумал несколько средневековых трактатов.

Многолетнее изучение пожаров и сопутствовавших им явлений в конце концов привело его к убеждению, что рядом с нами сосуществуют доселе совершенно неизвестные нам создания, которые, занимая некое промежуточное положение между людьми и животными, обнаруживают себя при всяком сильном проявлении различных стихий.

Подтверждение своей теории Чарноцкий нашел в верованиях сельского люда и в древних сказаниях о дьяволе,

____________

* Четверг в германских языках посвящен богу грома и молний Тору (англ. Thursday, нем. Donnerstag).

** От лат. dies Iovis — день Юпитера. Названия четверга в итальянском, испанском и французском языках.

- 334 -

русалках, гномах, саламандрах и сильфидах. Он уже не имел ни малейших сомнений в том, что стихиали существуют. Чувствовал их присутствие при каждом пожаре и с неслыханной сноровкой выслеживал их злобные бесчинства. Постепенно этот мир, скрытый и невидимый для других, сделался для него таким же реальным, как общество людей, к которому принадлежал сам. Со временем он подробно ознакомился с психологией этих странных созданий, познал их хитрую и коварную натуру, научился пресекать их враждебные для человечества выходки. И началась жестокая, неумолимая борьба, отныне уже вполне осознанная. Если ранее Чарноцкий искоренял огонь как слепую и бессмысленную стихию, то сейчас, постепенно, по мере знакомства с его истинной природой, он начал по-иному смотреть на противника. Вместо всепоглощающей, иррациональной силы он с годами обнаружил скрывающуюся в нем некую злотворную, алчущую распада и уничтожения сущность, с которой приходилось считаться. Также он вскоре обнаружил, что его потусторонние противники заметили изменения в его тактике. С тех пор это противостояние приобрело более индивидуальный характер.

И, наверное, никто на свете не подходил для этой борьбы больше, чем Антоний Чарноцкий, начальник пожарной охраны города Ракшавы.

Сама природа, одарив его исключительными способностями, словно предназначила ему стать укротителем стихии. Тело пожарного было одарено полной неуязвимостью к огню; посреди самого яростного пожара, среди оргии пламени он мог расхаживать совершенно безнаказанно, не рискуя получить ни малейших ожогов.

Хотя его руководящая должность не требовала личного участия в тушении пожаров, он никогда не щадил себя и первым бросался в самый жаркий огонь. Его стройная и горделивая фигура с буйной львиной гривой, которая выбивалась из-под пожарной каски, словно ангел избавления виднелась посреди тянущихся со всех сторон тысяч кровавых змеиных жал. Иногда казалось, что он идет на верную гибель — туда, куда не отваживался ступить ни один

- 335 -

пожарный, и — о чудо! — возвращался целым и невредимым с доброй, немного загадочной улыбкой на мужественном лице, освещенном заревом пожара; и вновь, вдохнув усталой грудью свежего воздуха, возвращался в пламенную стихию. Лица товарищей бледнели, когда он с беспримерной отвагой поднимался на этажи, затопленные огненным потопом, взбирался на полусгоревшие балконы, метался среди прожигающих до костей пламенных языков и жал.

— Чародей, чародей! — шептались между собой пожарные, глядя на командира со страхом и благоговением.

Вскоре он снискал в Ракшаве прозвище Неопалимый и стал божеством для пожарных и горожан. Вокруг него начали возникать легенды и предания с немалой долей чудесного, судя по которым он вел свое происхождение от какой-то двуликой фигуры, сочетавшей в себе черты архангела Михаила и черта. В городе о нем ходили тысячи слухов, в которых причудливо переплетались страх и обожание. В настоящее время Чарноцкого повсеместно считали добрым чародеем, знающимся с миром таинственных сил. Каждое движение «Неопалимого» поражало и удивляло, каждый его жест приобретал особое значение.

Особенно изумляло людей то обстоятельство, что асбестовые свойства начальника, казалось, передавались и его одежде, которая тоже не обгорала во время пожара.

Сначала предполагали, что Чарноцкий надевает для работы одежду из специального огнеупорного материала, но вскоре убедились, что предположение было ошибочным. Ибо частенько случалось так, что этот необыкновенный начальник, поднятый ночной тревогой в зимнюю пору, поспешно накидывал первую попавшуюся пожарную шинель и выходил в ней из огня невредимым, как всегда.

Кто-то другой на его месте использовал бы свои необычайные способности в корыстных целях, как странствующий чудотворец или шарлатан, — но пану Антонию достаточно было славы и человеческого обожания. Разве что иногда, в дружеском кругу, среди своих коллег или хороших знакомых он позволял себе бескорыстные «эксперименты», повергая зрителей в восторг. Однажды, например, больше

- 336 -

четверти часа продержал на голой ладони большие куски раскаленного угля без малейших признаков боли; когда он после этого выбросил жар обратно в очаг, на его руке не было ни следа от ожогов.

Не меньшее удивление вызвало его искусство передавать свою огнеупорность другим. Ему было достаточно всего минуту подержать в ладонях чью-то руку, чтобы на некоторое время сделать ее хозяина нечувствительным к огню. Несколько местных врачей весьма заинтересовались им, предлагая провести пару «сеансов» за высокое вознаграждение. Чарноцкий с возмущением отверг тогда это предложение и на долгое время прекратил свои конфиденциальные «опыты».

Рассказывали о нем и другие, еще более удивительные истории. Несколько пожарных, которые служили под его руководством уже