несколько лет, клялись всеми святыми, что Неопалимый умеет раздваиваться и троиться во время пожара; среди бушующего моря пламени они замечали его одновременно в нескольких наиболее опасных местах. Кшиштоф Случ, хорунжий пожарной команды, торжественно заверял, что под конец одного из пожаров он видел, как в глубине сохранившегося эркера виллы три фигуры пана Антония, похожие друг на друга, как близнецы, слились в одну, которая спокойно сошла по лестнице вниз.

Сколько в тех разговорах было правды, а сколько фантастического преувеличения — неведомо. Ясно лишь то, что Чарноцкий был человеком необыкновенным и словно созданным для борьбы с пагубной стихией.

Поэтому начальник, сознавая свою силу, боролся с огнем все яростнее, совершенствуя с каждым годом защитные средства, укрепляя сопротивляемость.

В конце концов эта борьба стала смыслом его жизни; не было дня, чтобы он не размышлял над все более действенными способами пожарной профилактики. И нынче, в этот жаркий июльский полдень, он просматривал последние заметки и упорядочивал материалы, собранные для своей работы о пожарах и мерах предосторожности против них.

- 337 -

Она представляла собой основательный труд в двух солидных томах, которые обобщали результаты его многолетних исследований.

И сейчас, попыхивая душистой кубинской сигарой, он формировал в уме наброски книги и выстраивал порядок разделов...

Докурил сигару, затушил окурок в пепельнице и, улыбаясь, встал с оттоманки.

— Ну, неплохо! — шепнул он, довольный результатами размышлений. — Все в порядке.

И, переодевшись, направился в любимую кофейню на партию шахмат...

Прошло несколько лет. Деятельность Антония Чарноцкого обрела мощь и размах. О нем говорили не только в Ракшаве. Слава Неопалимого ширилась все дальше и дальше. Люди приезжали из дальних краев, чтобы увидеть его и восхититься. Его книга о пожарах оказалась одной из самых читаемых, и не только среди пожарных, ибо в течение совсем короткого промежутка времени ее переиздали несколько раз.

Однако не все было столь уж безоблачно. Начальник пожарной охраны без устали лично принимал участие в противопожарных операциях, и за это время с ним произошло несколько несчастных случаев.

Во время огромного пожара древесных складов на Вителевке неожиданно обрушился пылающий брус, довольно сильно ранив его в правую лопатку; в двух других огненных «битвах» в результате обрушения потолка он получил повреждения ноги и плеча. Последний раз, в минувший рождественский пост он чуть не потерял правую руку: тяжелая железная балка, падая с потолка, задела его одним концом; несколькими миллиметрами ближе — и она вдребезги раздробила бы ему кость.

Сей доблестный муж относился к этим случаям с достойным удивления спокойствием.

— Огнем не могут мне ничего сделать, вот и сбрасывают балки, — говорил он, пренебрежительно улыбаясь.

- 338 -

Однако пожарные с тех пор внимательно следили за всеми его передвижениями, не позволяя ему забираться слишком далеко в огонь, особенно в такие места, где существовала угроза обрушения. Несмотря на это, подобные случаи начали повторяться с удивительным постоянством, и к тому же в таких ситуациях, когда их можно было менее всего ожидать. Присутствие начальника, казалось, приманивало духа разрушения: совершенно неожиданно вблизи него падали бревна, которых едва успел коснуться огонь, обваливались потолки, еще не тронутые пожаром, сыпались обломки величиной с пушечные ядра; порой невесть откуда на то место где стоял Чарноцкий, падали большие тяжелые камни.

Пан Антоний лишь слегка улыбался в усы и продолжал спокойно попыхивать сигарой. Однако пожарные, глядя исподлобья, осторожно отходили в сторону. Соседство с ним становилось опасным.

Были и другие случаи, о которых никто не знал, поскольку они происходили в собственной квартире начальника.

Началось с того, что во всем доме с какого-то времени стал ощущаться сильный чад и вонь паленого; будто где-то по углам тлело старое тряпье. Ужасный смрад невидимыми волнами гулял по коридорам, тяжелыми испарениями пробирался в комнаты, кислой вонью зависал под потолком. В конце концов им пропиталась вся утварь, провоняли костюмы, белье и постель. Вентиляция и проветривание ничем не помогали; хотя двери и окна почти целый день были открыты при восемнадцатиградусном морозе на улице, отвратительный запах не отступал. Несмотря на безумные сквозняки и холод, во всем доме невыносимо воняло. Все поиски, направленные на открытие причин смрада, окончились ничем: они оказались совершенно бесполезными.

Когда наконец по прошествии месяца атмосфера в квартире снова стала сносной, настал черед другого, еще более опасного феномена: по всему дому распространился угар. Первые несколько дней еще можно было спихнуть вину на нерадивость слуг, которые, возможно, по забывчивости преждевременно закрывали печные заслонки, — однако потом,

- 339 -

когда, несмотря на применение всех мер предосторожности, в воздухе все равно чувствовалась удушливая вонь угольного ангидрида, пришлось искать причину в другом месте. Не слишком помогла и смена топлива; хотя Чарноцкий приказал с тех пор топить печи дровами и запретил вообще закрывать отдушины, несколько домочадцев сильно угорели в течение ночи, а сам он встал утром с ужасной головной болью и тошнотой. Дошло до того, что ему пришлось перебраться к знакомым, не имея возможности ночевать в собственном доме.

Через несколько недель угар прекратился; пан Антоний облегченно вздохнул и вернулся домой.

Поначалу он не сориентировался в природе явлений, которые так назойливо посещали его дом, однако со временем начал присматриваться к их генезису и понял замысел: его хотели запугать и заставить прекратить борьбу.

Это лишь раззадорило его, пробуждая дух противоречия и жажду победы.

В ту пору он работал над новой системой пожарных насосов, которые должны были превзойти эффективностью все известные до сих пор. Средством тушения должна была стать не вода, а особый вид газа, который, распространяясь густыми клубами над пылающим домом, быстро поглощал кислород и, таким образом, душил огонь на корню.

— Это будет истинный бич божий для пожаров, — с невинным хвастовством сказал он одному из знакомых инженеров за шахматной партией. — Я надеюсь, что когда запатентую свое изобретение, пагубные последствия огня уменьшатся почти до нуля.

И с довольным видом подкрутил усы.

Это было где-то в середине января; через какие-то два или три месяца, весной, он надеялся закончить прорабатывать детали своего изобретения и отправить проект в министерство. Все это время он усердно работал, особенно по вечерам, и не раз засиживался над планами за полночь...

Однажды, когда старый домашний слуга Марчин выгребал из печи недогоревшие угли, Чарноцкий, бросив взгляд на головешки, заметил нечто, приковавшее его внимание.

- 340 -

— Постой, старина, — остановил он слугу, который уже направлялся к выходу. — Высыпь-ка мне эти угли сюда, на стол,