– Да, я купил муффулетту[55] и еще кое-что. Подумал, что было бы неплохо выбраться на улицу.

И не вести приватную беседу в стенах ресторана.

– Здорово. – Она посмотрела на сумку-холодильник, а затем снова на него, ее пальцы выстукивали узор на бедре. – Почему я чувствую себя так неловко?

Эти слова вонзились в него, как булавка, и у него перехватило дыхание. Он провел рукой по волосам.

– Прости. Это моя вина. У меня много чего на уме.

Она нахмурилась, а затем опустилась на землю и похлопала рядом с собой по пледу.

– Хочешь поделиться?

Он кивнул и сел напротив нее, пытаясь подобрать правильные слова. Ему нужно было рассказать ей о своей идее сделать ее гостьей шоу, рассказать так, чтобы это звучало вполне выполнимо и выгодно для них двоих. Ему нужно было убедить ее, что это лучший путь для карьеры их обоих. Ему нужно было сказать ей, что будет лучше, если они завершат физическую часть их соглашения.

– Холлин…

– Да? – Холлин села, скрестив ноги, подобрав платье между бедер. Выцветший росчерк его подписи выглядывал наружу, и он не мог отвести от него глаз. На него нахлынули воспоминания об утре в ее спальне, о том, как она чувствовала себя с ним, как она смотрела на него в ответ, о том, что он чувствовал в глубине души.

Это совсем не казалось фальшивым. Это внезапно стало очень, очень реальным и нисколько не поблекло. Проклятье.

Он закрыл глаза. Шоу. Ему нужно спросить ее о шоу.

– Я знаю, что Кэл влюблен в тебя, – вместо этого выпалил он.

Джаспер открыл глаза, сам удивленный вырвавшимися словами.

Губы Холлин приоткрылись, выражение ее лица стало нечитаемым.

– Что?

Джаспер облизнул губы.

– Он сказал мне в ту ночь, когда ты легла спать. Он был пьян, но сказал мне. И поэтому я знаю… Я знаю, что ты, вероятно, здесь, чтобы сказать мне, что нам нужно покончить со всем этим между нами, потому что ты собираешься встречаться с Кэлом и ты любишь его, и мне просто нужно, чтобы ты знала, что… Я понял. Очевидно. Я имею в виду. Я понимаю.

Она нахмурилась, морщинки окружили ее рот.

– Что именно ты понимаешь?

– Что эта наша история была просто временной и с определенной целью, и что, конечно же, ты хочешь быть с Кэлом. Вы, ребята, всегда были друзьями. Он явно хорошо к тебе относится. Я не хочу, чтобы ты чувствовала, что должна со мной объясниться или что-то в этом роде. Мы просто помогали друг другу.

– Помогали друг другу. – Ее глаза сузились, тон стал осторожным.

– Верно. И я просто хотел, чтобы ты знала, что я желаю вам обоим всего наилучшего. – Эти слова вонзились в него, как ржавый нож. – Я не хотел, чтобы ты чувствовала, что тебе нужно лгать мне об этом. Хочу, чтобы ты была счастлива. Если то, что мы делали, помогло тебе найти парня, с которым ты должна быть, тогда… Я полагаю, практика отношений была успешной, верно?

Ее горло сжалось, она сглотнула.

– Верно.

Он кивнул, пытаясь убедить себя, что это хорошо. Правильно.

– Хорошо!

Лежавшая на бедре рука Холлин быстро задвигалась, постукивая каждым пальцем. Ее взгляд был прикован к пледу. Он не думал, что она собиралась сказать что-то еще, но она решительно подняла глаза.

– Нет. Не очень хорошо.

Перемена в ее тоне вывела его из задумчивости.

– Что?

– Все не очень хорошо. Я тебе лгу. – Она посмотрела влево от него, как будто изучала ствол дуба. – Кэл правда сказал мне, что любит меня, но он уехал домой через несколько часов после того, как ты ушел из моего дома.

Джаспер в замешательстве помотал головой.

– Что ты имеешь в виду?

Она быстро взглянула на него, сморщив нос.

– Он сказал, что хочет быть со мной. Сказал, что переезжает сюда. Он поцеловал меня.

Невольный возглас раздражения вырвался из горла Джаспера.

– Потом он ушел, потому что я сказала ему, что мне нужно время подумать, – закончила она.

– О. – Джаспер не знал, к чему она клонит, но его огорошила мысль о том, что Кэл поцеловал ее сразу после того, как Джаспер вышел за дверь. Чувак не терял времени даром.

– Да. Так что я провела последние два дня, пытаясь понять, что я чувствую. – Она схватила упавший на плед лист и начала отрывать от него маленькие кусочки. – И я знаю, что ты пытаешься мне сказать. Я слышу тебя. Для тебя это уже прошло, и ты желаешь мне добра. Поняла. – Она подняла глаза с настороженным выражением на лице. – Но если мы расстаемся, я хочу сделать это так, как мы начинали, – абсолютно честно.

Он попытался поймать ее взгляд, изучить выражение ее лица, но она не смотрела на него.

– Хорошо.

Маленькие кусочки листа осыпались с ее пальцев, и она взглянула на него из-под ресниц.

– Я не могу понять, что я испытываю по отношению к Кэлу, потому что… все, о чем я могу думать, это то, что я чувствую по отношению к тебе.

У Джаспера перехватило дыхание.

– Я знаю, что полностью нарушаю обещание, которое дала, вступая в это дело, – продолжила она. – И понимаю, что это звучит жалко. Но последний месяц с тобой был… лучшим в моей взрослой жизни. Веселый, наполненный смехом. Пылкий. Захватывающий. – Она облизнула губы. – Жаркий. И… каждый раз, когда я пытаюсь представить будущее с Кэлом – Кэлом, которого я обожаю и который просто великолепен, – я продолжаю представлять вместо него тебя. И это несправедливо с моей стороны – вываливать на тебя это, потому что так я ставлю тебя в дерьмовое положение, чтобы ты отпустил меня, но я говорю тебе это, потому что я освобождаю тебя от этой обязанности. Я не смогла сдержать обещание не испытывать к тебе чувств, но я могу сдержать обещание ничего от тебя не ожидать. Ты рассказал мне, что может быть, а чего не может быть, и я этого не забыла. Но я также устала от того, что слишком напугана, чтобы говорить. Я провела свою жизнь, держа рот на замке, проглатывая свои мысли и чувства. Мне нужно сделать это открыто, чтобы я могла отпустить тебя и двигаться дальше. – Она вздохнула. – Вот так. Надеюсь, я сделала это не слишком неуклюже, и мы все еще можем быть друзьями.

В ушах Джаспера звенело, а сердце билось мучительно быстро. Подул ветер, раскачивая листья над ними, как будто дерево аплодировало речи Холлин. Вокруг них упало еще больше листьев, один запутался в ее волосах.

– Друзьями, – повторил Джаспер, протягивая руку, чтобы вытащить лист из ее волос.

– Да. – Она кивнула, ее зубы впились в нижнюю губу. Он видел, что ее руки трясутся, стебель листа, который она держала, дрожал, как камертон. Сказанное потребовало от нее всех ее сил.