как говорят? Мир слухами полниться? Так вот, это явно наш вариант. Я была осведомлена обо всем, что происходит в жизни мужчин, даже сама того не желая. Не смотря на то, что у меня в ресторане были только работники мужчины, обсудить излюбленную тему принца и его собратьев они очень любили. Как и главные новости столицы.

Так что «из достоверных источников», я прекрасно знаю о том, что моих женихов-садистов осудили и отправили на каменоломни отмаливать грехи, которых оказалось немыслимое количество. Дорогой родитель же отправился на плаху. У него в арсенале были еще и убитые люди, одним из которых оказался биологический отец Элениэль и по совместительству брат управляющего Ватриса. Так что тайна помощи этого мужчины мне была довольно ясна и прозрачна. Он хотел отомстить за брата, который поплатился за свою любовь.

Вартис же один раз лично заходил в ресторан, и мы с ним вполне миролюбиво поговорили. Мужчина он не глупый, так что мою резко проснувшуюся в меланхоличной племяннице деятельную натуру он сразу заметил. Еще большим открытием для меня в тот день оказалось то, что мужчина не видел во мне врага. Для него я была больше соратницей, пусть и никогда не стану ему настоящей племянницей.

По поводу моего дорогого братика пока все молчали, но что-то мне подсказывает, что это ненадолго. Органы местной власти хорошо взялись за нашу «семью», так что, чувствую, скоро весь город услышит и о нем. Впрочем, мне без разницы, да и мама принимает такое положение дел со стоическим терпением, говоря, что на все воля Пресвятой Девы, и каждый должен ответить за то, что совершил. Мне ее позиция, если быть честной, по душе. Никто не запрещает ей любить сына, переживать за него, но он и к ней относился не лучшим образом, беря пример с отца, так что немного трудностей взбалмошному «братцу» только на пользу.

А вот о ситуации с Френом мне поведал Феликс. Что уж скрывать, мне было действительно интересно, почему он решил меня… выкрасть? Зачем ему понадобилась моя пьяная тушка, особенно учитывая интерес ко мне Наследного Принца?

Все оказалось до моего дикого смеха просто! Френ, как истинный папин сыночек, который и так вырос определённо не примером для подражания, послушался приказа родителя и решил сблизиться с тем недалеким парнем, с которого Наследный Принц взгляда не отводит, или занять его место. А так, как меня закрыли, он не придумал ничего лучше, чем попросту вызволить меня и забрать к себе.

Вообще, насколько я поняла, Френу на меня и на все, что со мной связано, было глубоко плевать. Парень не хотел быть ни собратом принца, ни собратом кому-то еще. Увы и ах, но весь такой прекрасный, утонченный парень оказался глубоко влюбленным в какого-то там своего друга или учителя. Как итог, Френ был немного сконфужен, а его отец, один из «министров» военного дела, отстранён.

А я? Хмыкнув себе под нос, я прикусила губу, стараясь не плакать. О других вспоминать легко, пусть и большинство из них не принесли добра в мою жизнь, а вот о себе думать сложно. Казалось бы, у меня есть все, чего я хотела: любимая работа повара в своем же ресторане, скоро у меня в руках будет удостоверение личности, хотя я, по сути, и так уже абсолютно свободная дейра. В конце концов, у меня есть золото, что тоже немаловажная составляющая прекрасной и сытой жизни. И я уже говорила маме, что хочу купить дом, в котором мы сможем спокойно жить вдвоем.

У меня нет только любимого мужчины рядом. Или мужчин, чего уж лукавить. Вот только не могу я переступить через себя, характер не тот. И боюсь, одних слов мне будет мало, какими бы красивыми они ни были…

Глава 36

Поправив платье, специально сделанное по моему эскизу модисткой, я устало вздохнула. Приглашение на бал было на две персоны, так что мы с мамой на следующий день наведались в самый дорогой бутик столицы — «Прекрасная дейра» и просидели там едва ли не до вечера. Моя женская натура и, в частности, глубоко несчастная ее часть хотела произвести фурор. Показать всем, что я счастлива и прекрасна.

Думать о том, что мой такой выпад со стороны больше похож на подростковое бунтарство, я не стала, прекрасно понимая, что все равно платье покупать нужно. Так почему собственно не по моему эскизу? Без всяких там рюш или невозможных корсетов? Такое, чтобы глаз от меня оторвать было нельзя?

Золотое приталенное платье в пол, вышитое жемчугом и вставками из фатина, очерчивающими мою ладную фигуру, с длинными рукавами и открытыми плечами. Оно делало меня какой-то неземной и недосягаемой. Пышная отстегивающаяся фатиновая юбка слоями больше походила на воздушный фон, прекрасно оттеняла мою утонченность. Туфли на небольшом, удобном каблуке, все-таки неизвестно, сколько придется присутствовать на балу. На голове незамысловатый пучок с несколькими выпущенными прядями и легкий, не броский макияж, который подчеркивал мою естественную красоту. (Обложка)

Мама выбрала темно-синие платье в пол из арсенала модистки. Строгое и элегантное, оно подчеркивало ее зрелую красоту и утонченность. Я бы даже сказала, что в нем она похожа на дорогую статуэтку.

Вышли мы из ресторана, когда начало смеркаться. Нас уже ждала карета, присланная Императором, так что думать о том, как добраться до дворца не нужно было. Главной же задачей лично для меня, оказалось, унять нервную дрожь.

— Ты прекрасна, милая, не стоит так волноваться, — мягко проговорила мама, сжав мою руку.

— Знаю, — фыркнула я. — Просто это мой первый бал, — пробормотала я, казалось бы, и правду сказала и слукавила. Бал меня вообще мало интересовал, но он действительно был моим первым балом, выпускные вечера не в счет.

— Считай, что я тебе поверила, — хитро улыбнулась женщина, ласково на меня посмотрев. — Дай себе шанс, дочка, быть счастливой, ты заслуживаешь этого.

— Шанс, особенно себе, дать не сложно, — выдохнула я, поджав губы. — Но я не хочу сожалеть после. Они не готовы дать мне то, что мне нужно, а я не готова мириться с этим.

— Возможно, ты права, — кивнула мама, отведя взгляд. — Эля…

— Что?

— Я хочу… уехать.

— Что? — выдохнула я оторопело, совершенно не понимая, откуда эти мысли взялись в маминой голове.

— Я хочу вернуться в отцовское имение, оно на юге… — быстро затараторила она, так и не посмотрев на меня.

— Тебя что-то беспокоит?

— Нет… да… я не знаю. Понимаешь, я хочу побыть немного наедине с собой, понять,