панцире, и даже застонала, но уже не столько от боли, сколько от обиды. Воспоминания о поездке в больницу жгли память, как свежий ожог. Костоправы в больнице потрудились на славу. Но она все стерпела.

Александра, отведя в сторону замурованную в гипс руку, осторожно перевернулась на живот и уткнулась носом в подушку. Лежать было неудобно, к тому же трудно дышать, поэтому она с нарочито громким кряхтением – а вдруг Сашечка услышит и проснется – повернулась на бок. Но равнодушный Онуфриенко не реагировал, продолжая безмятежно дрыхнуть. Она негромко застонала. Сашечка на соседней кровати пошевелился, засопел, вздохнул во сне и продолжил ночное странствование по тонким планам.

«И зачем я объявила Сашуле бойкот? Разве он виноват, что пошел платить и оставил меня одну? На растерзание… – она осторожно перевернулась на спину и подняла загипсованную руку, чтобы кровь отлила. – А он даже обрадовался, когда про бойкот услышал. Завопил: “Отлично! Умница! Гениальное решение! Прекрасный способ аккумулировать энергию! Не случайно говорят, что молчание – золото. Пару дней помолчишь – и классно восстановишься! Мобилизуешь внутренние целительные свойства организма, и рука быстрее заживет”. Восстановишься тут с ним! На перловке, – она вздохнула и погладила спеленатую руку. – А что он там говорил в кафе про возрождение души в последовательных реинкарнациях и пересечениях в предыдущих жизнях? – попыталась она мысленно восстановить цепочку разговора. „Мы окружены людьми, с которыми нас связывают наши прошлые воплощения, они могут быть нашими родственниками, мы можем состоять с ними в браке, работать, дружить, или находиться от них на некотором отдалении, ожидая, когда неотработанная карма приблизит нас друг к другу“, – кажется, так он говорил и, помнится, обещал сделать мой реинкарнационный гороскоп. Но, если мы с ним пересекались в прошлых жизнях, то я бы его точно убила. За перловку».

Неловко повернувшись, она громко застонала.

– Что, не спится, милая? – неожиданно совершенно не сонным голосом спросил Онуфриенко и сел на кровати. – Болит рука? Уснуть не можешь?

Она чуть не сказала, что болит, но, вспомнив об объявленном бойкоте, только всхлипнула.

– Ну, не скули. Все пройдет. Я вон тоже за кампанию не сплю. Хочешь, сказку расскажу?

От удивления Александра прикусила губу, но кивнула.

Сашечка поднялся с кровати, поверх которой лежал в купленном на базаре длинном темно-бордовом женском трикотажном халате с черными полосами и, придвинув ногой стул, уселся рядом с Александрой.

– Умница! А захочешь что сказать, жестами показывай, взглядом или можешь писать на листочке. Ну, слушай сказочку.

Больная, устроившись поудобнее, замерла.

– В некотором царстве, в тридесятом государстве, – монотонным голосом опытного сказочника начал Онуфриенко, – жили-были…

«Пусть говорит, – решила она. – Хоть какая-то польза от него будет. Может, уснуть смогу».

– …И родилось у них четверо детей. Два мальчика и две девочки. Мальчиков назвали Осирис и Сет, а девочек – Исида и Нефтида.

«Понятно, что, кроме Египта, ему рассказывать не о чем, – подумала она. – В других странах ни солнца, ни жизни, ни сказок нет».

– … Осирис и Исида полюбили друг друга еще во чреве матери богини Нут. Потому, когда выросли, сразу свадебку сыграли. Пир на весь мир устроили.

«Теперь по закону жанра Сашечка должен сообщить, что был свидетелем на церемонии бракосочетания и что-то там пил и ел», – предположила слушательница, но Сашечка не оправдал ожидания, а мысль о еде отозвалась фантомной болью в животе.

– … А Нефтида вышла замуж за рыжего Сета. Девушки обе очень хороши собой были, к тому же умницы и как две капли воды друг на друга похожи. Осирис с Исидой царем и царицей Египта стали, ну а рыжий братец Сет, как часто бывает, завидовать начал. Мол, чем я хуже Осириса? Почему ему царство, а мне только богатство и жена, которая к тому же, похоже, к Осирису неравнодушна? А может, он проведал что или донес кто. Из приближенных, которым радости большей нет, чем сплетню доверительно на ушко начальнику шепнуть. Может, там, конечно, и было что. Хотя в чем Осирис виноват? Мудрено ли перепутать, когда Исида и Нефтида – близнецы…

«Особенно в темноте», – почти беззвучно хмыкнула Александра, которая даже развеселилась от сказки в Сашулином исполнении.

– …И задумал тогда рыжий Сет коварный план. Велел сделать красивый сундук по росту брата. Собрал на пир друзей-заговорщиков, пригласил в гости Осириса и в разгар пира говорит, мол, кому сундук по росту придется, тот его и заберет. Начали гости к сундуку примериваться. Да кто бы ни залезал, все размер не тот: мелковаты гости, великоват сундучок. Подошла очередь Осириса. Залез он в сундук, вытянулся во весь рост, и увидели все, что сундук точно под царя сколочен. Обрадовались, конечно. Загомонили, поздравлять Осириса стали с удачей. А Сет, недолго думая, крышку захлопнул и быстренько заколотил, чтобы братец из скромности от ценного подарка отказаться не смог. А потом под аплодисменты друзей велел сундук в Нил бросить. Так обычный сундук и превратился в царский ковчег, который теперь все саркофагом называют. И поплыл царский ковчег, как пушкинская бочка с царицей и Гвидоном, по течению в сторону Средиземного моря и приплыл к городу Библ, который сейчас в Ливане находится. Царица же Исида, когда узнала о случившемся, загоревала очень, но на месте сидеть не стала, а переоделась в черные одежды и отправилась на поиски мужа.

На этом месте Онуфриенко замолчал, очевидно, полагая, что слушательница заснула. Александра, приподняв голову, выжидательно посмотрела на сказочника. Сашечка продолжил:

– После всяческих приключений Исида все же нашла саркофаг с телом мужа: женская интуиция и любящее сердце дорогу подсказали, спрятала сундук в зарослях камыша и заглянула к сестре Нефтиде, которая на болоте пряталась от гнева Сета, посоветоваться, что дальше делать. А гневаться рыжему Сету было за что. Причина была веская. Ведь все же родила Нефтида от Осириса. И не кого-нибудь, а шакалоголового Анубиса.

«Естественно, – сонно подумала Александра. – Кара. За супружескую измену и близкородственную связь».

– Пока Исида делилась радостью своей, что нашла тело мужа, Сет, случайно охотившийся именно в этих краях, обнаружил в камышах знакомый сундук, извлек тело покойного брата и, чтобы уж наверняка с проблемой покончить, разрубил тело на четырнадцать кусков и побросал в Нил. И снова верная Исида принялась скитаться по стране, собирая останки