несравнимый ни с чем другим. Наблюдая, как она резко изменилась, опустила глаза, сжалась и будто как-то сгорбилась в один момент, он почувствовал острое желание ее подбодрить. Взгляд был такой невыразимо грустный и виноватый, что казалось, она вот-вот разрыдается.

— Если ты не хочешь, можем не продолжать. Ничего страшного.

— Нет. Если уж начала, то нужно и закончить. — Она мысленно собралась, положила руки на стол и, переплетя пальцы, робко продолжила. — Я… Мне очень за это стыдно перед ним. В тот вечер я набралась смелости, наконец, впервые прийти к нему в гости. Бабушка была против, но меня это не останавливало, я должна была знать, что случилось, почему его так долго нет. Может, он заболел, или еще что-то серьезное случилось. И… Я пришла. Он открыл мне дверь, но я его не узнала. Это был какой-то смертельно больной человек: весь исхудавший, с ввалившимися веками и покрасневшими глазами, не привычный стойкий опрятный Себастьян. Я только и смогла спросить, что случилось, а он сказал всего два слова: «Она умерла». Я растерялась и… и… — Она всхлипнула. — И обрадовалась. Ее больше нет, значит, у меня есть шанс, вот теперь он точно будет моим. Черствая скотина. Ну как я могла?! Всего секунды хватило, чтобы он все понял. Понял, о чем я думала и что из себя представляю. Он захлопнул дверь перед моим носом и больше не открывал. Я ужасна, да?

— Ничего ты не ужасна. — Он совсем не ожидал таких откровений и в попытке успокоить неосознанно взял ее за руку. Сперва она дернулась, думая вытащить руку, но после передумала.

— Я радовалась, Хиро! Радовалась его горю!

— Я, конечно, в этом не эксперт, но, по-моему, стыдно должно быть за то, что ты делаешь, а не о чем думаешь, разве нет?

— Ему, наверное, противно меня видеть.

— Не думаю. Он заботится о тебе, по-своему, да, и все же заботится. Ты ему дорога. Да и зная его, не стал он о тебе думать хуже.

— Спасибо, Хиро. — Она мягко вытянула свою ладонь из-под его лапищи.

— Не за что. — Он улыбнулся. — А дальше что?

— А дальше два года полной пустоты. Мы перестали ему звонить, я больше не приходила, и он не заходил. Ничего не происходило, просто один день сменялся другим. И вот недавно вдруг вы пришли к нам вдвоем. С тех пор, как в его жизни появился ты, он ожил. Не знаю, что ты с ним сделал, но таким он не был уже давно.

— Я тут не причем. По-моему, ты притягиваешь это за уши.

— А, по-моему, это ты не замечаешь очевидного. Ты нужен ему куда больше, чем он тебе.

Раздался странный звон, она посмотрела на наручные часы.

— Будильник, — объяснила она. — Прости, но мне пора.

— Ничего, ты и так задержалась на целых две чашки.

— И правда.

Он проводил ее до двери и смотрел, как она торопливо обувается.

— Надо будет как-нибудь еще встретиться.

— Я буду рада, Хиро.

Она вышла, а он по-хозяйски закрыл за ней дверь. «Ну вот опять тишина» — подумал он с грустью. Что ж, сегодняшний день по крайней мере назвать бессмысленным нельзя — он столько всего сегодня узнал, а еще ему удалось близко с ней пообщаться. Никогда и ни с кем, за исключением отца, он не общался так тесно, даже с Себом. В отличие от него, она была с ним откровенна, и из нее не приходилось вытягивать все усилием. От этого ему было тепло и приятно на душе. Хотя, если подумать, история, что она рассказала, была по большей части грустной. А ведь это его и ее жизнь. Ему хотелось узнать больше: откуда взялась в его жизни Хики, почему они были так близки, что у них были за отношения и, главное, как она умерла. Да и не только это, еще столько предстояло узнать. Но сегодня он смог собрать пару деталей этого огромного пазла, а это уже кое-что. «Ты нужен ему куда больше, чем он тебе» — он не знал почему, но эти слова вызывали у него радость.

«27»

Открыв глаза, он сразу заключил, что лучше, чем сейчас, он не чувствовал себя никогда. Обрадованный этим он подскочил на ноги и сразу в этом разубедился. Ноги все еще держали его плохо, а тело было настолько слабым и немощным, что, казалось, прыгни ему на грудь кошка, тут же переломает ему все ребра. Но ни тошноты, ни температуры не было, что не могло не радовать. Он бросил взгляд на улицу: на алее горели фонари, а небо было густо-черным без единой звезды. Ночь. Медленно он спустился вниз и застал Хиро, игравшего в приставку. Свет был выключен, единственное, что освещало всю квартиру, был экран ТВ. Он играл в его любимую стратегию, где нужно было выстраивать и развивать государство, воевать с соседями и все такое. И судя по всему, он безнадежно в ней продувал. Застыв на секунду позади дивана, Себ пошаркал дальше на кухню. Там выпил пару стаканов воды и просто стоял, думая, чего ему хочется сильнее покушать или сходить в туалет. Тут Араки издал звук, похожий на рык медведя — он явно был вне себя от того, что проигрывает. После воя, ворча, он прошел к холодильнику, совсем не смущаясь, его открыл, и потерев ногу об ногу, продолжил ворчать. Себ остался в темноте незамеченным.

— Когда эта скотина уже проснется, — бурчал он, смотря в холодильник. — Достал уже. Спит он там, а я тут со скуки подыхаю. Вон до чего докатился, в эту ересь играю…

Конечно, стоило подумать, прежде чем сделать это, но Себ просто не мог простить ему того, как он отозвался о его любимой игре.

— Доброе утро! — максимально громким басом крикнул он, подкравшись к нему со спины.

Они оба не ожидали того, что произойдет после. Араки не хотел этого делать, но получилось все как-то само собой; рефлексы, выработанные эволюцией, так просто не отбросишь. Он ударил его по лицу, попав прямо в нос. Себастьян ни увернуться, ни отпрыгнуть не успел — тело слишком ослабло от долгой болезни, да и произошло все слишком быстро. Из носа хлынула кровь. Себ ухватился одной рукой за тумбу, чтобы устоять после сильного удара, от которого резко начала кружится голова, а другой рукой взялся за нос.

— Прости! Я не хотел! Ты как?

— Прекрасно, Араки. Просто замечательно, — съязвил он. — Полотенце дай.

Молча, он дал ему кухонное полотенце, которым