Квас у оборотней оказался вкусный, на ржаных корках и с изюмом, брошенным туда ради брожения приятного, да еще таким холодным, что аж зубы заломило.

— Уф-ф-ф, — уговорив приличных размеров кружку, я вытер пот, выступивший на лбу. — Вкусно. Спасибо.

— На здоровье, — проворчал Дормидонт и обратился к Родьке, который, нимало не стесняясь, приперся сюда с нами. За стол, правда, лезть даже не подумал, усевшись неподалеку на чурбачке и сложив лапы на коленях. — А я тебя знаю, малой. Ты Захару прислуживал, верно?

— Так и есть батюшка-волкодлак, — покивал башкой он. — Служил верой и правдой. А теперь вот новый хозяин у меня.

— Стало быть, помер Захарка? — уточнил оборотень. — Прискорбно. Я ведьмачий род не сильно жалую, больно от него беспокойства много, но все одно жалко. Правильный был мужик, честный. Обиды никому не спускал, но и понапрасну на рожон не лез.

— Хоро-о-о-оший, — печально протянул Родька, а после добавил: — Но новый хозяин не хуже. Слово свое держит и зла понапрасну ни на кого не умышляет. А мне квасу можно?

— Налей, — велел Дормидонт Любаве, а после обратился к Швецову: — Так зачем пожаловал? Никак должок решил с меня стребовать?

— Нет, — допив кружку до дна, ответил ему Валера. — Наоборот, решил до конца дело довести.

— Это какое именно? — недобро процедил Сашок. — Нас перебить, что ли? Так замучаетесь, даже вдвоем.

— Их тут больше, — мотнула головой в моем направлении Любава, ставя пятилитровый запотевший глиняный кувшин с квасом на стол. — Чем слушал? Вот с этим сюда мертвяки приперлись.

— Что вы за существа такие? — устало произнес Хранитель Кладов. — Чуть что — сразу зубы показываете. Можно подумать, что весь мир только и думает, как бы вам жизнь испортить. А на самом деле вы на хрен этому миру не сдались и всем, кто в нем живет, тоже. Кто про вас знает? Кто помнит? Разве что сотрудники отдела, да и те по служебным обязанностям.

— Чистая правда, — подтвердил я. — Если бы не Валерка, в жизни бы не узнал, что ваша стая на свете есть.

— Но ты-то помнишь, Хранитель? — изогнул седую бровь Дормидонт. — Раз ему рассказал и сам сюда приехал.

— Потому что, повторюсь, хочу давнюю историю до логического финала довести. Проще говоря, есть у меня желание клад вашего родителя у земли забрать. Вернее, у нас с Сашей.

— Интересно выходит, — снова влез в разговор мелкий Сашок. — Клад нашего деда, лежит в нашем лесу, а заберете его вы.

— Мы, — поправил его я. — Валера, я и вы. И каждый получит по трети от того, что мы найдем.

— А если оно не делится? — упершись ладонями в стол, Сашок вскочил на ноги. — На всех?

— Делится, — не стал отступать я. — Там мандрагыр закопан, очень старый и потому очень сильный, а уж он-то точно пилится хоть на троих, хоть на десятерых. Линейку я с собой захватил, так что все будет по-честному.

— Даже про начинку проведали, — кхекнул Дормидонт. — Молодцы. Только вот ваша дележка мне не подходит. Сашок все верно сказал, это наследство, что мне от родителя должно перейти. Какая треть тебе и вон ему? Ты о чем? Мой этот корень. Мой.

— Не вопрос, — встал из-за стола я. — И правда, Валер, они очень странные, эти волкодлаки, дальше своего носа не видят. Ваш корень, говорите вы? Пусть будет так. Вы сколько его уже ищете? Вроде как полвека? Ищите дальше, настолько, насколько вам здоровья хватит. Ратмир, когда возглавите стаю, приезжайте к нам с Валерой в Москву. Уверен, вы будете дальновиднее бывшего вожака и осознаете, что лучше часть, чем ничего.

— Часть лучше, чем ничего, — произнесла Любава, подходя ко мне вплотную, и я с трудом удержался, чтобы не сморщить нос, так от нее пахло зверем. — Это верно. Но скажи, Ходящий, зачем ты нам нужен? Чего ради нашей стае и Хранителю Кладов отдавать тебе часть добра, лежащего в сундуке? Найдет его он, лес этот наш, а твой вклад в общее дело каков?

Вот же стерва! Задала тот вопрос, которого я опасался. На самом деле все так и есть, я в данной операции почти пятое колесо для телеги.

Ох, сдается мне, не Ратмир за собой эту стаю поведет после того, как Дормидонт помрет.

— Отец вашего вожака был волкодлаком непростым, — негромко пояснил я. — Недаром его Волчьим Пастырем кликали. Умел много, знал много. Кто знает, какой сюрприз он припас для тех, кто за его добром придет?

— Именно, — поддержал меня Валера. — Я уже сталкивался с кладами, которые знающие люди и нелюди клали в землю, несколько раз чуть голову не сложил, такие их твари охраняли. Один раз так до цели и не добрался, еле ноги унес. А Сашка как раз по этой части мастер, неупокоенные души его профессия.

— Может, и нет там никого, — задумчиво пробасил Дормидонт. — Как тогда?

— Есть, нет — неважно. Услуга предоставлена и должна быть оплачена, — твердо заявил я.

— Без него никуда не пойду, — поднялся из-за стола Швецов. — Или вместе — или никак. Решайте, только быстро. Если не сложится, то мы поехали, чего время терять? К двум в Москве будем. Я все думал, где время найти, чтобы до налоговой добраться, а тут вон как удачно складывается.

— Будь по-вашему — стукнул посохом о землю Дормидонт. — Уговорили. Сынки, Любава, собирайтесь.

— Не-не-не, уважаемый, — покачал указательным пальцем левой руки я. — Не пойдет.

— Что снова начинаешь? — опять взвился Сашок. — Что опять не так?

— Все не так, — холодно глянул на него я. — Но мы сейчас сделаем как положено.

— Это как же? — заинтересовалась Жанна.

— Я, ведьмак Александр, Ходящий близ Смерти, клянусь Луной и Поконом, что применю все свои способности и навыки для того, чтобы отыскать клад, принадлежащий стае волкодлака Дормидонта, и усмирить его стража. Я сделаю все, чтобы мои спутники не пострадали от призрака, за то получу треть от содержимого вышеупомянутого клада. Обязуюсь на