устилали пол, Хэлли и Луна сидели среди всего этого и обменивались обеспокоенными взглядами.

— Но папочка, — сказала Хэлли, — чего-то не хватает.

— Не хватает? — Декс спокойно потягивал кофе.

— Да. То, что мы купили для Винни, — прошептала Луна, будто меня здесь не было.

Я улыбнулась им.

— Но вы мне многое подарили! Книгу, которую я хотела, новый свитер, игрушку для Пятачка, подарочную карту в салон красоты. Вы меня балуете!

— Но есть кое-что ещё, — настаивала она.

— Хм. — Декс нахмурился. — Знаешь, ты права. Есть ещё кое-что.

Хэлли вскочила на ноги. — Где он?

— Думаю, в её чулке.

— В моем чулке? — Я посмотрела на перила, где вчера висели три именных чулка: «Папочка», «Хэлли» и «Луна». Сегодня рядом с ними висел четвёртый, и на нём сверху было написано «Винни». — Бог мой!

Луна тоже подпрыгнула.

— Иди посмотри в нём!

Я взглянула на Декса — он ничего не сказал, но его глаза озорно блестели. Поставив чашку на стол, я подошла к чулку и сунула руку внутрь.

Мои пальцы обхватили маленькую коробочку.

Задыхаясь, я оглянулась на них троих. Хэлли и Луна подпрыгивали вверх и вниз.

— Там что-нибудь есть? — спросила Хэлли.

— Да. — Моё сердце бешено заколотилось, когда я вытащила её — она была завёрнута в блестящую серебристую бумагу с красной бархатной лентой, завязанной в бант.

— Что там у тебя? — небрежно спросил Декс.

— Ещё не знаю.

— От кого это?

Я снова посмотрела на неё. — Здесь нет записки. Это загадка.

— Ну, принеси её сюда. Посмотрим, сможем ли мы её разгадать.

Казалось, что вся комната накренилась и закружилась, когда я вернулась туда, где Декс сидел на диване, а две девочки в нервном возбуждении прижимались к друг другу у ёлки. Подойдя к нему, я протянул её. — Есть какие-нибудь идеи?

Он посмотрел на коробку, ставя свою кофейную чашку на стол рядом с моей.

— Хм. Я мог бы кое-что знать.

— Он знает! — Луна заплакала.

— Ш-ш-ш, — предостерегла Хэлли.

— Может, тебе стоит открыть её, — предложил Декс.

С сильно колотящимся пульсом я развязала ленту и развернула маленькую белую подарочную коробку.

— Не останавливайся! — крикнула Луна.

Я подняла верхнюю часть — внутри была чёрная бархатная шестиугольная коробка. У меня перехватило дыхание, и я посмотрела на Декса.

— Продолжай, — сказал он.

Дрожащими пальцами я сняла крышку и ахнула, увидев кольцо с бриллиантом, подмигнувшее мне в свете ёлочных огней. Я моргнула, не веря своим глазам, а когда снова подняла глаза, Декс опустился на одно колено у моих ног.

— Боже мой, — прошептала я.

Он взял бархатную коробочку из моих рук и вытащил обручальное кольцо из подушки. Взяв меня за левую руку, он сказал:

— Винни, прошедший год был одним из самых счастливых в моей жизни. Ты украшала каждый день своей улыбкой, своим духом и сердцем. Мы все трое согласны с тем, что ты принадлежишь к нашей семье.

— Теперь наша черёд, папочка?

Декс посмотрел на Луну с печальной улыбкой.

— Я не совсем закончил, но ладно. — Он снова посмотрел на меня. — Девочки помогли мне выбрать кольцо, и они хотели быть частью этого. Я не мог отказать им.

— Конечно, нет. — Мои глаза наполнились слезами, когда Луна и Хэлли подошли и встали позади своего отца.

— Винни, больше всего в тебе мне нравятся твои объятия, — сказала Хэлли, словно она репетировала свои слова. — Ты всегда поднимаешь мне настроение, даже если у меня плохой день. Даже если дети в школе плохо себя ведут или я чем-то расстроена, я всегда знаю, что когда увижу тебя, ты обнимешь меня и у меня сразу поднимется настроение.

Я шмыгнула носом.

— Спасибо, Хэлли. Я тоже люблю твои объятия.

— Мне большего всего в тебе нравится то, что у тебя дома всегда есть весёлые пластыри, — сказала Луна. — И вкусные закуски. А ещё мне нравится, когда ты играешь со мной в салон красоты и Барби.

Я улыбнулась ей сквозь слезы.

— У меня всегда будут для тебя весёлые пластыри. И я тоже люблю наши игры.

Декс заговорил следующим.

— Мне больше всего в тебе нравится то, как ты видишь хорошее в каждом, как ты относишься к людям с великодушием и добротой, и как ты любишь всем сердцем. — Он надел кольцо мне на палец. — Я знаю, что я просто большой волосатый людоед, который не заслуживает принцессы, но я буду самым счастливым людоедом на свете, если ты уедешь со мной в закат.

— С нами! — добавила Луна.

— Мы просили его сказать именно это, — прошептала Хэлли.

— И так хорошо, — ответила я, полусмеясь — полурыдая.

— Что скажешь, Винни Макаллистер? Ты выйдешь за меня?

— Да, — пропищала я, потому что едва могла говорить. — Да!

Я лишь на мгновение посмотрела на кольцо, прежде чем наклониться, чтобы поцеловать его. Он встал, заключая меня в свои объятия, и я обвила руками его шею.

Когда мои ноги оторвались от земли, а его маленькие девочки зааплодировали, я почувствовала, как его сердце бьётся рядом с моим, и поняла, что я в безопасности.

Я знала, что сегодняшний день был только началом нашей семейной жизни.

Я знала, что никогда не забуду этот миг до конца своей жизни, и что когда-нибудь мы будем рассказывать эту историю нашим внукам.

Переполненная эмоциями, я уткнулась лицом в его плечо и пролила слезы радости — меня любили, обо мне заботились, я была дома.

КОНЕЦ

Бонусный эпилог

ДЕКС

— Папочка. — Голос был настойчивым, как и потягивание за одеяло.

Я проворчал и натянул одеяло обратно.

— Папочка. — Голос стал громче, и маленькая рука потрясла меня за плечо. — Давай уже вставать? Санта пришёл.

Я открыл глаза и увидел Хэлли и Луну, стоящих с моей стороны кровати в одинаковых фланелевых пижамах и с предвкушающими улыбками. Волосы Хэлли всё ещё были заплетены в косички со вчерашнего вечера, а волосы Луны были в беспорядке. — Уже семь?

— Не здесь, — призналась Хэлли, — но в других местах уже точно семь или даже позже. Например, в Австралии, в Мельбурне, сейчас рождественская ночь. — В десять лет Хэлли всё ещё интересовалась всем на свете, и недавно она узнала о разных часовых поясах в мире. Конечно, она тут же придумала, как использовать это в своих интересах.

— Хэлли. — Я зевнул. — Мы договаривались на семь утра по восточному стандартному времени в Соединённых Штатах.

— Ты никогда не говорил этого, папочка. — Луна выступила в защиту своей сестры. — Ты просто сказал «в семь».

— Верно, и мы не должны считать, что только наш часовой