— Рикки, а сколько у вас жен? — поинтересовалась Бэби. — Я слышала, у мусульман в доме полно женщин, готовых сделать все, что пожелает мужчина.

— Я не женат, мэм. В отличие от Полковника я еще не встретил женщину своей мечты.

— Может, стоит поискать ее среди христианских девушек? Мы знаем, что нужно делать, чтобы мужчина перестал думать, будто для счастья ему нужно больше одной жены.

— Бэби, оставь человека в покое, — проворчал Полковник.

— Я просто хочу сказать, что он такой же мусульманин, как Лестер.

— Да не волнуйся ты. — Энтони Коларузо отключил полицейский кордон вокруг магазина «Игровые приставки Иглтона». Электрическое поле с легким треском исчезло. — Рикки превосходно себя чувствует.

— Если бы он чувствовал себя превосходно, то не пошел бы к врачу. — Сара перешагнула через порог вслед за заместителем шефа детективов. — И уж точно не стал бы сам настаивать на проверках.

Коларузо огляделся по сторонам и закрыл за ней дверь. В четверг днем Зона многолюдностью не отличалась. Несколько хорошо одетых модернов спешили на ретроспективу фильмов Тарантино, а группа рабочих-католиков направлялась в расположенный через дорогу клуб «Китчи ку». Он махнул рукой, и на окна опустились защитные жалюзи. Иглтон хорошо защитил лавочку. Система могла остановить особо настойчивого грабителя или террориста-самоубийцу. Но она не смогла уберечь его от аль-Файзала.

Сара откинула капюшон. В обычных джинсах и свитере она мало отличалась от часто наведывающихся в Зону студенток. Правда, выглядела старше, имела более утомленный вид, а волосы лежали в беспорядке. Кроме того…

Детектив кивнул на почерневшие пятна крови у его ног.

— Очевидно, здесь все и произошло. Я осматривал место преступления, но посчитал, что пара свежих глаз…

— Энтони, я беспокоюсь.

— Перед отъездом он выглядел абсолютно здоровым.

— Медицинское заключение это подтвердило. На самом деле он был не просто здоров. Врач фидаинов проверил его реакцию и сравнил с данными, полученными после окончания академии. Реакция стала лучше. Он говорил, что не встречал раньше ничего подобного. Я от него все это и узнала. Врач недавно позвонил нам домой и попросил передать Раккиму, что ему неплохо бы пройти еще одно обследование.

— Я бы тоже не отказался, чтобы мои рефлексы с возрастом становились лучше. — Коларузо похлопал себя по животу, обтянутому серым костюмом с оставшимися после завтрака следами желтка. — Хотя вилкой я и сейчас неплохо работаю. Правда, не так быстро, как раньше.

— Я понимаю, ты хочешь меня успокоить, но Рикки не был обязан проходить обследование. Он сам туда явился и попросил проверить ДНК.

— Значит, его интересовало влияние генетических коктейлей.

— Он спросил врача, возможна ли контаминация в результате нанесения раны другим фидаинским ножом. Не его собственным. Фидаинский нож…

— Знаю, в его состав вводится ДНК владельца.

— Врач ответил, что Рикки все понял наоборот и что самое главное кровь, а не лезвие. Можно заразиться гепатитом, чумой или другими болезнями, если произошел контакт с кровью, но ДНК не передается, — сказала Сара. — Тем не менее Рикки настоял на проверке.

— И она развеяла его сомнения.

Сара кивнула.

— А самой тебе Рикки не говорил, что его беспокоит?

— Ты считаешь, он мог так поступить?

— Ну, если ему отрубят ногу, он вполне способен попросить лейкопластырь. Правда, за большее я не поручусь. — Коларузо обвел руками небольшой магазин. — Мне нужна твоя помощь. Я в некотором роде зашел в тупик.

— Я думала, что следствие закончилось. Аль-Файзал и его телохранитель взорвали себя на шоссе I-девяносто. Дело закрыто.

— Это версия Службы государственной безопасности. А я старый упрямый католик.

— Я слышала, этого старого упрямого католика чуть не арестовали на том самом шоссе.

— Я нашел улику, которую не заметили агенты СГБ.

— Ты не говорил. Что именно?

— Оторванное ухо.

— Вот радость-то.

— Ага. — Голос Коларузо сделался несколько взволнованным. — По форме уха можно установить личность так же точно, как и по отпечаткам пальцев. Телохранитель был фидаином, в его личном деле описан каждый волосок. Ухо ему не принадлежало. Камеры наблюдения в лавке позволили нам достаточно подробно рассмотреть уши аль-Файзала.

— Ухо его?

Коларузо пожал плечами.

— Улика оказалась сильно потрепанной. Наши криминалисты сказали, что соответствие маловероятно, но ничего утверждать не стали.

— Как отреагировала на твое сообщение Служба безопасности?

— Решил ее не беспокоить. Лично я считаю, что аль-Файзал жив и здоров, и это самое главное. — Коларузо передал ей плату памяти. — Здесь все мои файлы. Весь набор фотографий. Я хочу, чтобы ты осмотрела место преступления. Может быть, мы что-нибудь пропустили. — Он наклонился к ней. — Скажу по секрету, о племянница самого Рыжебородого, что-то обязательно должно всплыть.

Сара медленно обошла магазин. Ящики с электронными компонентами, инструменты для лазерного гравирования, оптические приборы сильного увеличения, наносхемы — все было разложено и расставлено в идеальном порядке. Часть помещения Иглтон отвел под детские игрушки вроде антикварных заводных машинок и самолетов, а также гравировальные наборы, современные карманные игры и диорамы с нулевой гравитацией. Она взяла фасеточную линзу типа «мышиный глаз», посмотрела в нее. Магазин разбился на тысячу идентичных картинок. Правая часть перевернутого лица Коларузо вытянулась вверх и в сторону. Он помахал ей. Сара положила линзу на стол.

— В чем я не сомневаюсь, так это в том, что аль-Файзал приходил за чем-то очень важным, — сказал Энтони. — Заявляться сюда собственной персоной было для него слишком рискованно.

Сара подошла к одному из столов с непроводящей поверхностью, выстроенных вдоль стены.

— Это его рабочее место?

— Да. А как ты…

Она указала вниз.

— Здесь сильнее всего вытерт пол.

Сара опустилась на высокий стул и сунула руки в перчатки дистанционного управления манипулятором. С его помощью хороший специалист мог завязать ресницу в беседочный узел с двумя петлями. Иглтону постоянно приходилось работать с самыми миниатюрными предметами. Она вытерла ладони о джинсы.

— Стул был отрегулирован на эту высоту?

— Да.

Она покрутилась на сиденье. Рыжебородой всегда говорил: если хочешь понять, о чем думал человек, определи, что видно с его любимого места. Стена пестрела от фотографий красивых сексуальных девушек, красивых сексуальных юношей, шикарной японской электроники, итальянских спортивных машин. Среди них Сара заметила памятную открытку в честь русского космонавта, погибшего в прошлом году от удара крошечной частички мусора во время выхода в открытый космос, и еще одну — с фотографией южноафриканского пляжа для занятий серфингом.