Зильберштейн недоуменно вскинула брови.

— Простите, фройляйн Мэри, я совсем запамятовала справиться о цели вашего визита.

Этот вопрос застал Кэтрин врасплох. Приходя сюда, она надеялась, что разговаривать будет Брайан. Кто ж знал, что главный геодезист мертв, а его жена не говорит по-английски? В поисках поддержки она взглянула на Брайана. Их глаза встретились, и Кэтрин решилась…

— Фрау Зильберштейн, дело в том, что мой…э-э… друг — индеец…

— Что вы такое говорите! Настоящий индеец? — всполошилась вдова, вытаращив на Брайана ярко-голубые глаза. — Надо же! А я думала, что индейцы носят перья на голове и раскрашивают лицо.

Брайан недоуменно хлопал ресницами, явно не понимая, о чем речь, и с чего это вдруг его персона привлекла такое внимание.

— Ну… он не совсем индеец, только наполовину, — уточнила Кэтрин и начала свой рассказ: — Дело в том, что племя его матери живет на Вороньем Хребте…

Пока она выкладывала свою историю, фрау Зильберштейн лишь охала и сокрушенно качала головой.

— …из этих бумаг мы и поняли, что Вудвилл хочет выбить побольше дотаций из федеральной казны, — закончила Кэтрин.

— Теперь мне все ясно! — воскликнула вдова, прижимая платочек к глазам. — Мой бедный Ульрих! Знаете, мне сказали, что он погиб, свалившись пьяным с обрыва. Что за вздор! Мой дорогой муж никогда не пил ничего крепче пилснера и, я уверена, знал ту местность как свои пять пальцев. Он просто не мог так нелепо умереть! Этот мерзавец Вудвилл велел убить моего несчастного супруга, чтобы он никому не рассказал про отчет. Теперь я точно в этом уверена!

— Вы думаете, Вудвилл на такое способен?

— Конечно! Разве вы не читали Карла Маркса? Нет такого преступления, на которое капиталист не пойдет ради наживы.

Маркса Кэтрин не читала, но, вспомнив резню под Каспером, которую Вудвилл устроил, чтобы по дешевке скупить землю, кивнула.

— Знаете, я этому не удивляюсь, — сказала она. — Нам пришлось с ним столкнуться, и он выглядел как человек, готовый на все.

В памяти всплыли неприятные воспоминания о «знакомстве» с магнатом, и Кэтрин передернула плечами.

— Хорошо. Я отдам вам письмо моего мужа, — заявила вдова. — Буду безмерно счастлива, если оно поможет наказать этого негодяя.

— Большое спасибо, фрау Зильберштейн.

Вдова поднялась и отправилась за письмом.

— С ума сойти, Кэт, ты говоришь по-немецки! — восхитился Брайан, когда они остались одни.

— Просто, до пяти лет, пока отец был на войне, мать говорила со мной только на нем. Ей так было проще. А потом, когда она нас бросила, и папа остался со мной один, поначалу я даже не понимала английский.

— И как же ты с ним общалась?

— Он тоже неплохо знал немецкий. А когда я подросла, настоял, чтобы я продолжала его учить, дескать, в жизни пригодится. Занимался со мной грамматикой, покупал книги. И видишь — действительно пригодилось.

— Это уж точно. — Брайан протянул руку и погладил ее ладонь. — Не знаю, как бы я изъяснялся с этой почтенной леди. Наверное, пришлось бы, как индейцы из разных племен, общаться на языке жестов.

В следующий момент на пороге вновь показалась фрау Зильберштейн.

— Вот, возьмите. — Она протянула исписанную бумагу.

Кэтрин взяла письмо и вопросительно посмотрела на вдову.

— Читайте, — кивнула та.

Пробежав глазами витиеватые немецкие строки, Кэтрин удостоверилась, что Вудвилл действительно требовал от Зильберштейна сфабриковать фальшивый отчет, но тот решительно отказался.

— Я могу сохранить его у себя? — поинтересовалась она.

— Да, милочка, берите. Я скоро уеду из этой варварской страны, но буду счастлива, если вам удастся отплатить этой свинье за гибель моего несчастного супруга.

Кэтрин с искренней благодарностью прижала руку к груди.

— Огромное спасибо, фрау Зильберштейн. Если у вас есть что-то еще, что могло бы помочь в нашем деле…

Вдова устремила глаза к потолку, задумчиво теребя носовой платок.

— Я была бы рада помочь, — наконец заговорила она, — но, к сожалению, мне больше ничего не приходит в голову.

— В таком случае, мы больше не будем отнимать ваше время. — Кэтрин поднялась с кресла. — Спасибо за ваше гостеприимство и до свидания.

— До свидания, — ответила вдова и велела прислуге проводить их до выхода.

После прохладной гостиной воздух снаружи показался сухим и горячим. Кэтрин пониже надвинула на глаза шляпку, закрываясь от слепящего солнца, и повернулась к Брайану.

— Что будем делать дальше?

— Есть хочешь? — огорошил он ее неожиданным вопросом.

— Хм… Пожалуй, не откажусь.

— Тогда идем в кафе, чего-нибудь перекусим, а заодно ты расскажешь, что тебе поведала эта милая дама. Признаться, я ни черта не понял из вашего разговора.

Они зашагали по улице в поисках кафе. После полудня народу и экипажей стало еще больше. Дамы в изящных платьях фланировали под кружевными зонтами, элегантные джентльмены стучали тростями по мостовой, а няньки и гувернантки массово выгуливали своих подопечных. Девочки были одеты в легкие светлые платьица, а мальчишки почти поголовно щеголяли в матросках, коротких штанишках и шляпах с голубыми лентами.

Созерцая нарядную публику, Кэтрин вспомнила работяг, вынужденных целый день горбатиться за гроши, чтобы богачи могли нежиться в праздности и наслаждаться прекрасной погодой.

Наконец Кэтрин и Брайан увидели полосатый тент, под которым прямо на тротуаре громоздились столы и плетеные стулья, и стеклянную витрину, украшенную золотой надписью «Кафе «Серебряная ложка» — закуски, мороженое, прохладительные напитки».

Усевшись за столик, они заказали суп-пюре из картофеля и лука-порея, сэндвичи с индейкой и ветчиной, и клубничное мороженое на десерт. За обедом Кэтрин вкратце пересказала Брайану разговор с фрау Зильберштейн и перевела строки письма, где шла речь о Вудвилле и отчете.

— Значит, вдова уверена, что это Вудвилл прикончил ее супруга? — переспросил Брайан.

— Да. Но теперь это вряд ли можно доказать, — ответила Кэтрин, зачерпывая ложечкой мороженое.

— Я тоже в этом сомневаюсь. Выглядит, конечно, подозрительно, что геодезист напился и сломал себе шею аккурат после того, как отказался писать «правильный» отчет… Но вряд ли кто-то будет так глубоко копать. А знаешь, Кэт, еще в чем загвоздка? — Брайан откинулся на спинку стула и