во второй Нарбоннской провинции, а также, что от него должны совершаться поставления высших священников в упомянутой провинции (поскольку он объявил, что эти церкви были либо его парроциями[654], либо в этих же церквях епископы от него были поставлены, а епископы из этой же области, напротив, отстаивали иное (мнение), и даже настаивали, что не должен руководить ими священник другой провинции); [тогда] было принято святым синодом следующее решение по соображениям мира и согласия, что не столько его общине, которая расположена в другой провинции, о величине которой мы точно не знаем, сколько ему самому предоставляется возможность, чтобы он будто отец для сыновей получил старшинство из уважения.

Ибо представилось достойным, чтобы, сколько бы они не были связаны единством провинции, однако были обязаны (сплочены) чувством благочестия. Итак, это положение будет сохраняться только для него на время его жизни: чтобы в церквях II Нарбонской провинции, которые [как] известно являются его [Прокула] приходами, либо приходами его учеников, которые были им рукоположены, он [Прокул] имел достоинство старшинства.

Сторонами спора должно быть соблюдено то, о чем хотя излишне, но, однако, небесполезно напомнить, чтобы сам святой Прокул словно благочестивый отец почитал своих собратьев по священству как сыновей, а священники упомянутой провинции словно добронравные сыновья считали его родителем, и чтобы они взаимно изъявляли друг другу чувство любви, исполняя то, что сказал блаженный апостол: «Почестью взаимно предупреждая, высоко не мудрствуя, но соглашаясь со смиренными»[655] (Рим. 12:10–16).

II. Далее, относительно епископов Града Арелатского и Вьеннского, которые спорили у нас о чести первенства, от святого синода определено следующее: что тот из них, кто сможет подтвердить, что его город является метрополией, будет обладать честью первенства над всей провинцией, и сам сможет иметь власть поставлений, совершать поставления (клириков) в соответствии с предписанием канонов.

Доподлинно для сохранения связующих начал мира было принято еще более полезное решение: чтобы, если угодно епископам упомянутых городов, любая из сторон требовала себе в провинцию более близкие общины, а также посещала те церкви, о которых известно, что они ближе к ее городам, таким образом, чтобы, помня о единодушии и согласии, один более не тревожил другого присвоением себе того, что является собственностью другого.

III. Было угодно также для постоянной дисциплины приписать к перечню деяний (постановлений) то, что синод святой постановил относительно епископов Октавия, Урсиона, Ремигия, а также Триферия, которые были привлечены <к> обвинению за некоторую узурпацию права поставления священников. Пока угодно в отношении них проявить снисхождение, поскольку они защищали себя от данного судебного разбирательства при помощи оправдания тем, что прежде они не съезжались (на судебное разбирательство по данному вопросу), дабы в остальном, будучи увещеваемы этим авторитетом [Собора], они не пытались узурпировать ничего такого.

Поэтому синод рассудил: если [кто-либо] сотворит сие вопреки постановлениям отцов, пусть знает тот, кто будет рукоположен, что он должен быть лишен чести священства, а тот, кто рукоположит, менее всего удержит свой авторитет при поставлениях [клириков] или Собор.

Это суждение действительно не только в отношении упомянутых епископов, но и в отношении всех, кто, введенный в заблуждение подобной ошибкой, совершит поставления подобным образом.

IV. О мирянине же Палладии, который угрожал не легким преступлением испанскому пресвитеру (среди прочих епископ Триферий засвидетельствовал, что он расследовал дело этого самого преступления) авторитет Собора постановил следующее: чтобы этот самый Палладий оставался с тем же самым решением, которое во время дознания было вынесено священником Триферием. При этом было соблюдено человеколюбие Собора к нему [Палладию]: чтобы сам Триферий имел власть отпустить ему [грехи], когда захочет.

V. Святой синод также постановил о пресвитере Экзуперанции, который собрал многое и тяжкое к несправедливому обвинению в отношении своего святого епископа Триферия и бросил ему вызов многочисленными оскорблениями таким образом, что он делал нечто вопреки церковной дисциплине; по этой причине он [Экзуперанций] был отлучен от господнего общения (причастия) Триферием. <Собор постановил>, чтобы его восстановление в правах было в судебной воле того, во власти кого было его отлучение: то есть, чтобы, либо когда исправит ущерб этот самый Экзуперанций, либо когда представится епископу Триферию, тогда пусть примет он [Экзуперанций] благодать причащения.

VI. Кроме того святой синод предписал то: (поскольку епископы галльские назначали легатов, которые имеют общение с Феликсом) чтобы если кто-либо пожелает отделиться от общения с ним, принят был в наше мирное сообщество в соответствии с письмами почитаемой памяти Амвросия епископа или священника Римской церкви привезенными только что, которые были прочитаны на Соборе в присутствии легатов.

VII. Не следует пренебрегать тем, что было определено мнением синода: чтобы никто не принимал клирика другой [провинции] согласно постановлениям канонов и не дерзал бы поставлять [его] (рукополагать) для своей церкви, хотя бы и в другую степень (клира), и не принимал отлученного в общение.

VIII. Те же, кто были рукоположены вопреки запрету или породили детей, будучи в служении, да не допускаются к старшим степеням [клерикальных] чинов, определил авторитет синода.

Невредимыми вас Господь наш да удостоит сохранить на веки вечные, братья возлюбленнейшие.

О деяниях Туринского Собора

Туринский Собор принадлежит к числу тех событий в церковной истории, вокруг которых на протяжении десятилетий в историографии не утихала напряженнейшая полемика. Во-первых, долгое время не удавалось определить точную дату Собора, причем диапазон вероятной датировки на основании привлечения материала, извлеченного из других источников, составлял период почти в двадцать лет. Во-вторых, до сведения исследователей не дошли протоколы заседаний Собора, из-за чего невозможно представить реальную степень полемики по различным вопросам, рассмотренным на данном церковном суде. Вместо этого, разносторонним исследованиям подвергался единственный оставшийся от Собора документ, представляющий собой послание отцов Собора епископам Галлии пяти провинций – по всей вероятности, тех провинций, полные латинские названия которых выглядят следующим образом: Narbonnensis Secunda, Viennensis, Alpes Maritimae, Gallia Transpadana и Maxima Sequanorum[656], – хотя и его принадлежность Туринскому Собору пришлось отстаивать[657]. Наконец, в-третьих, не сохранился список подписей, подтверждавших авторитет данного Собора, по причине чего невозможно точно определить состав его участников. Следует отметить при этом, что, по справедливому свидетельству Ж. Годме, некоторые рукописи канонического собрания, известного как «Collectio Hispana» и занимающего важное место в истории канонических сборников на Западе[658], приводят указание на то, что на Соборе присутствовало от семидесяти до восьмидесяти епископов; однако, по мнению Годме, основанном на исследовании манускриптов, этим сведениям не следует придавать сколь-либо важного значения[659]. Представленные постановления Туринского Собора содержат только шесть имен епископов, по поводу которых на Соборе