— Вы пока на первом месте. Можете радоваться. «Идеальная пара».

Она выплюнула это с таким брезгливым выражением, будто тараканов жевала. Аж скривилась вся. Потом резко развернулась и ушла, громко цокая каблуками.

Едва я перевела дух, с нами поравнялись Мэри-Энн и Малкольм.

— Вы молодцы! Здорово выступали! — сказала блондинка, розовея нежным румянцем на всю щеку и поглядывая из-под ресниц на своего спутника. — А мы сразу за вами, на втором месте, представляете?

Мы с Морвином тут же вернули ответные поздравления, а заодно взялись выпытывать, что там было еще интересного после нашего ухода.

Выяснилось, что третье место заняли гости из Арвенора. Четвертое, со скрипом — Джереми и Матильда. Причем идиот Коул во всем обвинил свою пару и устроил ей безобразный скандал, едва закончилось состязание. А вот на последнем… На последнем месте уверенно и по единогласному решению жюри оказались Сол и ее менталист. Он почти ни одного вопроса не угадал из ее анкеты, а она не смогла его найти среди других парней — ни с первой, ни со второй, ни даже с третьей попытки. Провал по всем статьям. Вот почему она бесилась.

Медведь с Мэри-Энн поспешили «праздновать», а мы остались дожидаться возвращения Дженни после разговора с тетей Эмбер.

Солейн было не жаль. Разве только чуть-чуть. Нет, а на что она, собственно, надеялась?! Даже если каким-то чудом они с Гордоном и прошли бы испытания, Замок роз вряд ли подарил бы им семечко. Слишком они чувствительны к фальши. Вот только она этого не понимала. Кажется, эта девушка была одержима желанием заполучить чужое — то, что ей не предназначалось, вместо того, чтобы искать свое.

Наконец, скрипнула дверь и снова показалась Дженни. И вид у нее был… слегка обескураженный.

— Тетя сказала, во-первых, что «Рок» — совершенно не распространенная фамилия в Арвеноре. Она такую вообще не встречала. Во-вторых, что ничего не знает о такой паре участников — правда, в последний момент двое из делегации Арвенора не смогли поехать из-за болезни, их срочно заменили. На кого, она не знает. Но, видимо, как раз на ваших соперников. А еще…

— Что-то о Цветах зла? — весь подобрался и сверкнул глазами Морвин.

Дженни кивнула.

— Тетя удивилась, что нам такие странные темы для докладов задают и взяла с меня слово, что если мы с тобой, Эм, ввяжемся в какие-нибудь неприятности, сразу обратимся к ней за помощью.

— И что конкретно она сказала? — поторопила я. Ох уж эта тетя Эмбер с ее интуицией! Хорошо хоть, по-прежнему доверяет нам с сестрой и не страдает папочкиной привычкой тут же брать все под свой контроль, как с маленькими.

— Сказала, что слышала когда-то о заклинании, после которого бывает что-то похожее на эти ваши «Цветы зла». Это очень темная магия. И ее использовала очень-очень злая чародейка. Чародейка эта умела влиять на пространство — например, ставить непроницаемые щиты и заслоны, целый континент однажды смогла закрыть стеной силы так, что к нему даже корабли подплыть не могли. В первый раз для такого заклинания ей потребовалось зачерпнуть сил так много, что собственных магических ресурсов не хватило — и она потянулась за ними дальше, глубже, чем тянулась когда-либо. Деталей никто не знает, все со слов ее приспешников, но говорят, после этого колдовства появилась именно такая плесень, как ты описывал, Морвин. Подчиненные чародейке маги едва справились, еле-еле смогли уничтожить эту гадость. Она сама так напугалась, что с тех пор для пополнения своих ресурсов использовала исключительно силы других живых людей — других магов.

Дженни остановилась, перевести дыхание. Морвин стоял с непроницаемым лицом, и я поразилась, каким тяжелым, колючим стал его взгляд.

— Она могла пробраться сюда сегодня утром? Эта чародейка? — резко спросил он.

Дженни покачала головой.

— Нет. Совершенно исключено.

— Почему?

— Чародейка умерла много лет назад, а тайна заклинания, при помощи которого она все это творила, умерла вместе с ней.

— Твоя тетя в этом так уверена? Настоящие чародеи очень неохотно умирают.

— Д-да… Тетя сказала, Иридея умерла у нее на глазах.

После краткого визита в столовую мы спустились во внутренний дворик, посидеть у фонтана. Возвращаться обратно в Академию пока не хотелось — там повсюду сновали посторонние люди в неприметных темных одеждах, приглашенные Леди Ректор ищейки из Тайного сыска. Они должны были убраться восвояси только после того, как хорошенько осмотрят сожженный и растерзанный зал. Нас с Морвином уже вызывали для «беседы» о случившемся, по счастью недолгой. Но все равно меня грызла изнутри тревога — лишь вопрос времени, когда кто-нибудь из этих людей обнаружит, что Морвин — не просто студент-огневик, случайно оказавшийся поблизости.

И что будет, если станет известно, что он из другого мира? Я вдруг поняла, что у меня появился еще один, очень мощный стимул победить в Турнире. Если мы и правда выиграем, если нам достанется семечко одного из Замка роз и случится «запечатление» этого странного, почти живого каменного источника магии на меня и Морвина… вряд ли кто-то что-то ему тогда сделает. Они просто не осмелятся изгнать его или схватить как чужестранного лазутчика. Он сможет поселиться в нашем мире на вполне законных основаниях. Если же выиграть не получится, и Морвин окажется в нашем мире лишним… что ж, я действительно искренне отвечала на каждый из вопросов анкеты.

Я покрепче схватила своего огненного мага под руку и положила голову ему на плечо, ластясь. Мы сидели на круглом бортике у фонтана. То и дело до меня долетали брызги и мочили платье на спине, но я не отодвигалась. Во-первых, после бессонной ночи и крайне нервного утра накатила странная апатия. Все, что мы узнали за недавнее время, весь этот клубок непонятных тайн и загадок давил на мозги. У меня не было ни единой мысли, за какую веревочку дернуть, чтобы начать его распутывать, поэтому хотелось просто сидеть и не думать ни о чем. А во-вторых, к полудню солнце стало жарить просто немилосердно — такое ощущение, что не апрель, а самый настоящий август. По раскаленному добела блекло-голубому небу едва-едва тащились обрывки перистых облаков. Даже цветы в клумбах поникли, а плети пурпурных роз втянулись внутрь Замка — ближе к прохладе. Вот и я себя чувствовала, как плавящийся кусок масла. Очень ленивый кусок масла.

— А ну-ка, помагичь, Ледышка! Зря я тебя тренировал, что ли, — шепнул Морвин.

Я сосредоточилась, крепко-крепко зажмурила глаза… От моей левой ладони, опущенной в воду, побежали дорожки льда. Скоро весь фонтан застыл хрустальной статуей в кружеве тонких струй и невесомых алмазных брызг.

— Умница!

В его теплом взгляде я увидела гордость за меня. Волшебное чувство, от которого сердце защемило нежностью.

И хотя фонтан немедленно начал таять обратно под палящими лучами полуденного солнца, рядом с ним стало намного прохладней. Я снова уложила голову Морвину на плечо. Буду сидеть так целый день. С места не двинусь.