с Софосом, а быть сосредоточенной на дороге, то она может быть быстрее. Быстрее, но не веселее. Девушка поставила корзину с нектаринами в комнату и посмотрела в зеркало.

Нет, она все-таки вернется туда. Зачем? Да кто ее знает? Вдруг он будет садить дерево и нужно полить водой будет? Блондинка взяла дорожный бурдюк с водой и положила его тканевую сумку. Еще придумав каких-то глупостей, она опять вышла из дома, не пробыв там и пяти минут и пошла обратно к лесу. Остановилась завидев заросли кипариса и закрыла глаза. Вдох-выдох, раз-два-три-четыре. Почувствовав прилив интуиции, ноги сами повели ее мимо протоптанной дороги. Ветки под ногами слегка хрустели, солнце начало садиться, но она шла мягко, не спеша. А вот сердце заходилось в пляске.

Впереди что-то мелькнуло, и Леда ускорилась, почти бежала. Она увидела два силуэта за кустами и резко остановилась, тем самым споткнувшись об какую-то корягу, упала на землю приложившись очень больно коленом. Заработала ссадину, кажется кровь потекла. Она беззвучно скривила губы, из глаз пошли слезы. Было очень больно. Но она услышала обрывки разговора двух людей, которые ее не видели.

— Снова отказываешься, Софос? — раздался голос Айолы, шепчущий, шелестящий.

— Да.

— Но я тут одна. Больше никого нет. Что ты будешь делать без меня? Ты знаешь есть традиция…

— Я знаю, Айола. И знаю, что она не обязательна. Ты зря пришла. Я думал, что ты все поняла еще в тот раз.

— Я поняла, что нам не быть вместе. Но неужели ты не хочешь просто попробовать?

Леда попыталась отклонить голову влево, чтоб попытаться увидеть что-то из-за веток. Но кипарис все перекрывал. Она лишь по силуэтам поняла, что Айола скинула с себя одежду, а Софос громко вздохну. Ну вот, ее сердце пропало. А еще она не может встать из-за боли и будет тут сидеть все и слышать.

Какой кошмар! Но она продолжила слушать разговор. Да даже если бы не хотела, все равно не смогла бы не слушать.

— Оденься, пожалуйста. Я свой выбор сделал. И не смей больше никогда подходить к Леде.

— Так все-таки дело в ней?

— Оденься… — послышался звук шагов, перетоптывания, видимо он отвернулся.

— Все. — сказала девушка через пару минут.

— Хорошо. Я тебя очень прошу оставь меня и ее в покое. Давай мы не будем портить впечатление друг о друге. Я запомню тебя как просто веселую и энергичную дочь главы поселения, а ты меня как одного чужеземца, пришедшего вспомнить свои корни, которого ты учила танцевать. И разойдемся на этом.

— Но я так хочу тебя. Сразу как увидела. Такого спокойного, рассудительного, в чем-то неприступного. Я мечтала разгадать тебя.

— Я решал много примеров и уравнений, я знаю много математических задач. Но это лишь цифры на бумаге, а я не загадка, Айола. И ответ ко мне не нужно искать. Иди, добрых сумерек тебе.

Девушка разочарованно выдохнула и пошла прочь по протоптанной дороге. Леда облегченно выдохнула, поняв, что та я ее не заметила. Надо было как-то вставать. Она попыталась опереться на ногу, но ничего не вышло. Видимо ударилась сильнее, чем думала. Что за позорище⁈ Звать Софоса? Но не успела она решить для себя, как перед ней уже сел тот, о ком она думала. У блондинки смущенно порозовели щеки, и она отвела взгляд. А теперь что говорить?

— Сильно больно?

Его взгляд прошелся по ее ноге с сочувствием и лаской. Мужчина аккуратно согнул ее ногу в колене, девушка зашипела от боли, а он погладил аккуратно рядом с раной, успокаивая ее.

— Надо полить водой.

Леда достала бутылку из сумки. Софос промыл рану и поднял девушку в земли. Встать получилось, но опираясь на него. Он оглядел ее цепким взглядом и расслабленно выдохнул.

— Ну хоть ты не раздетая.

— А ты не хотел бы увидеть меня раздетой? — сказала Леда вообще не то, что планировала и замолчала.

Брови Софоса взметнулись вверх. Леда захотела укусить себя за язык, но лишь спрятала лицо в ладони от такой своей вопиющей прямоты.

В воздухе повисла звенящая тишина.

Глава 20

Леда очнулась в прохладном помещении, кожу покрыли мурашки, а лицо стягивало, будто она сначала вспотела, а потом высохла, не умывшись. Она попыталась встать, но тело плохо ее слушалось, голова была ватная и гудела, мышцы словно налились свинцом. Давно она переносила таких энергетических атак. Девушка попробовала пошевелить руками, но поняла что-то сковывает движения.

Попробовала поднести руки к лицу. Получилось. Протерла глаза, привыкая к голубоватому освещению. Осмотрела окружающее ее убранство.

Маленькая комната с каменными стенами, на стенах были жемчужные полосы, а стене было застекленное окно, за которым плавали рыбы. Решетка. За стеклом еще дополнительно были черные прутья, с вкраплениями как будто извести.

Она сидела на кровати под окном, застеленной шелковыми простынями, видимо, в насмешку. Хоть кровать была маленькая, на одного. Леда горько усмехнулась. Ну, хоть тут хватило совести. А то она уже была ни в чем не уверена, что касалось Нереуса.

От кровати шла длинная цепь, которая заканчивалась на ее левой щиколотке, можно ходить по комнате, но все равно она пленница. Руки между собой были в наручниках, между ними тоже была длинная цепь, можно поправлять волосы. Она бы посмеялась в другом случае. Будь это не с ней.

Рядом с кроватью находился стол с серебряным подносом, на котором стоял стакан с водой, кубок, бутылка вина. Он, что, думает, она выпьет и они как в старые добрые просто поболтают? Ну уж нет!

На противоположной стене была дверь, красивая, резная из камня, но вокруг нее был, также, каменистый налет, как контур. Что это такое?

Леда попробовала встать и качнувшись обратно села. Выругалась от бессилия, грязно и яростно. Сколько она так была без сознания? По морю за окном было не понятно день или ночь, а тусклое освещение от белых маленьких фонариков в стене добавляло гнетущего настроения и как будто давило.

Надо было так обо всем догадаться и попасться в самый последний момент?

Дверь скрипнула и во внутрь вошел Нереус. Леда оглядела его презрительным взглядом, впиваясь буквально в каждую деталь его внешности, источая злость. Но созидатель напротив был совершенно спокоен. Так и стоял, печально глядя на нее — высокий, худощавый, с темными волосами, в которых виднелась синева.

— Доброго рассвета, Леда! — прошелестел он.

— Он был бы добрый, если бы я его видела!

— Извини. Меры предосторожности, — он показал на ее цепи. — Я не хотел прибегать к этому, но ты сама