года вернется в Ленинград победителем, и смотрел на свою работу, как на ссылку, необходимую каждому честному поэту. Вечерами Александр писал диссидентский роман про вернувшегося из сталинской ссылки художника, а ночью читал для укрепления духа самиздатовский «Архипелаг ГУЛАГ» Солженицына. Андрюхины заметки он правил, а то и переписывал, одной левой, а потом они увлеченно беседовали о литературе. Андрей ходил на работу почти с удовольствием и зачастую с томиком Хемингуэя в руках.

Я приходил с горькими мыслями. Мой шеф читал исключительно «Правду» и писал передовицы о том, как вывести сельское хозяйство из коматозного состояния. Поначалу я пытался с ним заигрывать, но просчитался. Я выбрал роль юного простодушного веселого симпатяги с белозубой улыбкой, который понимает, что ничего не понимает в сельском хозяйстве, но готов научится у старшего товарища, который не может устоять перед таким обаятельным напором. Оно, быть может, и сработало бы, будь Николай Николаевич женщиной. Но он был мужчиной, к тому же не глупым. Ему моя белозубая улыбка была, как нож к горлу. Я был столичный прыщ, городской повеса, избалованный бездельник, притворяшка, который в гробу видел сельское хозяйство и которому нужна лишь хорошая оценка за практику. Разубедить в этом старика было невозможно, даже если бы я пришел на утреннюю планерку в рыжей фуфайке, насквозь пропахшей колхозным говном.

Первое мое задание помню хорошо. Надо было съездить на станцию технического обслуживания и написать, как они там готовят трактора и другую технику к уборочной, а главное, как они умудряются при этом экономить орудия труда в свете последнего постановления ЦК партии и, лично, Леонида Ильича Брежнева, которого недавно осенило, что «экономика должна быть экономной». Для затравки надо было побеседовать с главным инженером Василием Петровичем.

– А потом, – оживился мой шеф, – поговори с народом, не ленись! Рабочая косточка – главная в деле, запомни!

Станция располагалась за городом на пригорке. У меня сердце тоскливо сжалось, когда я увидел приземистые ангары и услышал издалека стук молотков и кувалд. Было невозможно себе представить, что вот сейчас, в разгар рабочего дня, какой-то парень с дурацкой записной книжкой сунется под трактор и начнет мучить чумазого слесаря с гаечным ключом дурацкими вопросами: «А вы читали последнее постановление ЦК? Что скажете? Только без рук!!!»

Я остановился и с тоской огляделся. На станции меня уже заметили и показывали в мою сторону рукой. На одно мгновение меня охватило жгучее желание бросить все и бежать наутек. Черт с ним, с заданием, скажу, что прихватило живот! Но! Командир тимуровского отряда проснулся, приподнял голову и тихо сказал: «Надо, Миша, надо».

Вошел я на территорию станции сгорбившись, тяжело шаркая ногами и с таким лицом, словно при первом же окрике готов был поднять руки.

– Тебе чего? – встретил меня мужик в замасленном комбинезоне и с канистрой в руках.

– Да так, ничего. Посмотреть…

– Зоопарк что ли? Тут люди работают.

– Мне главный инженер нужен. Василий Петрович.

– На работу, что ль устраиваться? Вакансий нет. Вон он, наверху.

– Понял. Мерси.

В кабинет к главному инженеру я ворвался с истерической решимостью и сразу услышал:

– А мне по…й что у тебя отгулы! Понял?! Чтоб завтра был на месте! Вам дай палец – вы всю руку сожрете! Ты когда на прошлой неделе два дня задвинул – про отгулы думал?! А тут вспомнил! Тебе чего, парень?!

Перед плотным, седым дядькой в брезентовой куртке стоял понурый мужик с кепкой в руках. Они оба на меня уставились.

– Да вот… узнать… не надо ли чего…

Я буквально сгорал от стыда.

– У тебя какой разряд?! В армии служил?

– Я это…

– Если не служил – разговор окончен. У нас с этим строго. Прописка?

– Я из газеты. У меня задание… вот.

Я выложил на стол временное удостоверение и сделал шаг назад.

Инженер взял удостоверение, повертел его в руках.

– А от меня-то что нужно? Ладно, Витя, ты иди, потом договорим… Садитесь. Вы хоть бы предупредили.

К моем удивлению инженер не удивился, когда я предложил ему рассказать, как станция экономит на инструментах, когда чинит трактора.

– Это в смысле «экономика должна быть…»?

– «Экономной»! – подхватил я с чувством огромного облегчения. Чувствовалось, что Василий Петрович был ушлый руководитель. Политику партии знал хорошо. Убеждать ни в чем не надо было.

– В свете..?

– 25 съезда КПСС! – бодро отрапортовал я.

– Понятно… С этим у нас строго. Значит смотри, сейчас я подведу тебя к нашим слесарям, ты с ними побазаришь, то да се, а главную, идейную часть сам напишешь, понятно? Тебя кто прислал?

– Николай Иванович, завсельхозотделом…

– Во-во! Коля знает, как надо! Хоть я просил пока повременить, ну да ладно… Значит, бережем каждую гайку! Это от моего имени. Каждый шуруп! Лично слежу. Горюче-смазочные материалы на строгом учете! По пятницам проводим политинформацию – это обязательно. Международное положение, борьба народов Африки против фашистских захватчиков…

– Мне бы про экономию.

– И про экономию, конечно. Сколько раз говорил оглоедам, закрывайте кран за собой, электричество не жгите напрасно! Но – слушаются, врать не буду, подвижки есть. Ведь все! – внезапно Василий воспламенился и даже привстал со стула. – Ве начинается с копейки! Копейка рубль бережет! Правильно Леонид Ильич Брежнев говорит: «Берегите каждую гайку и тогда ахнете! Когда подсчитаете…» Тебя как, Миша, зовут? Миша, тут ты сам как-нибудь из текста документов, ну как вас учили… Цитаточку там, или что…. У нас, блядь, уборочная на носу, крутимся как белки…

– Обязательно, Василий Петрович, вставлю цитатку, будьте спокойны.

– Ну, пошли, с народом познакомлю

Высокий, белобрысый слесарь Витя, выслушал инженера, вытер руки ветошью, кивнул.

– Понял. Скажу что-нибудь.

Инженер пожал мне руку.

– Если что, я… привет Николаю. Жду его в гости.

Я держал в потных пальцах блокнот, в котором была написана пока только одна фраза: «Экономика должна быть экономной», рядом рожица и дюжина восклицательных знаков.

– Ну что, – вздохнул Виктор – вот, например, гаечный ключ. В прошлом годе Сашка оставил его не убравши, он и пропал, ключ, то есть… Скоммуниздил кто-то себе в гараж – ну это… не надо. Непорядок! Инструмент надо за собой убирать. Иначе ключей не напасешься. Что еще…

– Да вы знаете, – с энтузиазмом подхватил я, – даже на ветоши можно экономить. Вот вы руки вытерли, а тряпку не выкинули…

Витя посмотрел на меня долгим, затуманенным взглядом:

– Ну, да, не выкинул… а гайками мы не разбрасываемся… И вот еще что, – Витя обвел ангар ищущим взглядом. – Свет за собой надо выключать. Вот что, а не то, что… Слушай, ты сочини что-нибудь сам? Как тебя