Это Гис. Он улыбается, когда видит меня:

– Извини.

Я сажусь.

– Не надо извиняться. Мне не следовало спать. – Смотрю на часы: – Черт, неужели уже так поздно? Почему ты все еще здесь?

Я думал, он ушел домой, как и все остальные. Никто из них не хотел сдаться первым – по крайней мере, передо мной. Но когда я прослушал последнее голосовое сообщение от О’Нила, я решил, что с них довольно, и велел им пойти домой и поспать.

– Просто я кое-что проверял, – говорит Гис и делает шаг ближе. – И кое-что нашел.

– Давай, сделай мой день.

– Я нашел машину. Точнее, нашла полиция Эссекса. Похоже, Роуэн бросила ее, а какие-то местные бездельники прокатились на ней, а потом сожгли.

– Эссекса? Что она там делала? Мне казалось, пункт проката находился в Плимуте?

– Так и есть. Машина оказалась настолько далеко в противоположном направлении, насколько то возможно без риска свалиться в море. Какой-то Бромнесс… Никогда про такой не слышал.

Я вздыхаю. Роуэн, похоже, опять взялась за свое.

– А в Эссексе уверены, что это та машина?

Гис кивает:

– Я только что разговаривал с одной из их полицейских, и она сказала, что у них там просто лавина угонов. Ну, ты знаешь, как это бывает… Пустырь находится в стороне от проторенной дороги, и разные лоботрясы слетаются на него, как осы на варенье. И, как мы оба знаем, взломать эти старые колымаги пара пустяков. – Он криво улыбается: – Мы должны поблагодарить старую миссис Салливан за ее дерьмовый вкус к автомобилям.

Я киваю:

– Ну, хоть в чем-то впервые повезло…

– Вообще-то, босс, повезло дважды. Похоже, это конкретное место стало такой головной болью, что местные жители создали местный дозор, чтобы попытаться оказать давление на муниципальный совет. В общем, мы должны поблагодарить кучку зорких пенсионеров за то, что ребята из Эссекса добрались туда довольно быстро и успели опознать регистрационный номер на «Нове», прежде чем та вспыхнула, как Гай Фокс[51].

– Или что они вообще удосужились туда приехать.

Он кивает. Мы оба знаем, как низко в списке оперативных задач обычно стоит такого сорта вандализм.

– Все равно это не ответ на вопрос: почему Эссекс? Если, конечно, поблизости нет симпатичного проката с названием вроде «Выкуси, Фаули».

Гис ухмыляется:

– Думаю, там кое-что получше. Бромнесс меньше чем в получасе езды от Харвича.

У меня плохо получается включить мозг, но даже я способен уловить связь.

– Харвича? Ты имеешь в виду этот гребаный огромный порт?

Его улыбка становится шире:

– Он самый. И до порта Феликстоу тоже рукой подать.

– Судя по твоему лицу, предположу, у тебя есть списки пассажиров?

– В Эссексе уже работают над ними. Это не займет много времени.

– Сколько паромов в день?

Гис протягивает мне лист бумаги:

– Даже принимая во внимание время в пути и тот факт, что она избегала автомагистрали, Роуэн могла легко успеть на паром из Харвича в Хук-ван-Холланд[52] в одиннадцать часов вечера. Есть также три грузовых рейса в Роттердам: один из Харвича в десять тридцать, один из Феликстоу в восемь и еще один из Феликстоу же в два тридцать. – Он смотрит на часы: – То есть почти через час.

Я смотрю на список:

– Ты сказал, в Роттердам приходят только грузовые паромы? Думаешь, она могла быть на грузовике?

– На или в, – сухо говорит Гис. – Зачем рисковать, сидя в кабине, чтобы у тебя проверили заимствованный паспорт?

Черт, как я не подумал об этом…

– Ты разговаривал с таможней?

Он кивает:

– Они ничего не задержали на границе, но, очевидно, исходящие грузы обычно не обыскиваются, если только нет данных расследования, а те почти всегда касаются контрабанды или наркотиков, а не людей. Это не туннель под Ла-Маншем; кроме того, груз идет не в ту сторону.

– Но мы можем попросить голландскую полицию задержать его на том конце? Когда причаливают паромы?

– Первый приходит в четыре тридцать по нашему времени, так что не волнуйся, у нас всё под контролем.

– Молодец, Гис. Отличная работа. Вся команда прохлопала это, но только не ты.

– Спасибо, босс.

Он направляется к двери, затем внезапно оборачивается. На его лице написано беспокойство:

– Но что, если все это – просто очередная попытка сбить нас со следа? Роуэн отправляет нас через Северное море, а сама все это время просто втихаря меняет машины и уезжает бог знает куда в солнечных очках и розовом парике…

Я не могу удержаться от улыбки:

– Не зря ее прозвали девушкой-хамелеоном. Но ей нужно где-то взять эту новую машину, а мы не нашли никакой информации о том, что Салливан помогла ей с этим.

Гис задумывается:

– Разве не могла она просто подъехать и взять прокатную?

– Верно, но тогда понадобятся документы, что значительно повышает риск быть пойманной. И в любом случае помнишь слова моего старого начальника о самом простом объяснении?

Гис улыбается:

– Бритва Осборна.

– Верно. И, прежде чем искать на наши головы новые неприятности, давай сначала исключим эти паромы.

Как только дверь за ним закрывается, я тянусь к телефону. Это чертовски неподходящее время для звонка, но особого выбора у меня нет.

– Инспектор О’Нил? Это Адам Фаули. Извините, если разбудил вас. Мне нужно, чтобы вы для меня кое-что проверили. Есть ручка? Да, я по поводу Андреа Салливан. Узнайте, есть ли у нее какие-либо связи с транспортной отраслью. Брат, отец, приятель, кто угодно… Короче, мы думаем, что она может быть в грузовике.

* * *

Это довольно простое жилье, но после всех этих лет за решеткой даже одна звезда – это роскошь, а трехфутовый диван кажется королевских размеров. Она бросает сумки на пол и, чувствуя, как ее плечи начинают расслабляться, падает на кровать. Пятно на потолке, легкий запашок дизеля, пульсирующий звук откуда-то поблизости, но ей все равно. Пока она здесь, это ее личное пространство. Только ее, и ничье больше. У нее есть даже своя ванная комната, Салливан позаботилась об этом. Она вздыхает при мысли о хорошей ванне, только для нее одной, в которой она, если захочет, может нежиться всю ночь. И со специальным маслом для ванн, которое дала ей Салливан…

Стук в дверь. Чувствуя, как учащается сердцебиение, она садится. «Успокойся, – думает она, – ничего не будет. Просто рутинная проверка или что-то в этом роде».

Она соскальзывает на край кровати и встает на ноги.

Новый стук, более настойчивый. Кто-то стоит прямо за дверью.

Она так тихо, как только может, идет на цыпочках к двери и