в командном центре Рион, обе матроны сначала признают своё поражение, а потом приносят страшную встречную клятву за себя и свои кланы. Этот этап пройден, теперь я могу снять маскировку, в том числе с «Каракурта» и «Святогора» с десантом, а потом открыть портал в командный центр Токан, чтобы доставить туда Диму-Колдуна, который поможет моей новой Верной перелететь в мир семьдесят шестого года, благо что Рион сможет проделать это самостоятельно. Тем более что следующее дело с товарищем Симоновым будет у меня как раз там.

26 мая 1976 года, 10:05. Москва, Улица Черняховского, дом 2

Капитан Серегин Сергей Сергеевич, великий князь Артанский, император Четвертой Галактической Империи

На дело с Симоновым я пошёл в компании с Просто Леней. Оказалось, в своей прошлой жизни он был неплохо знаком с фигурантом, как и генерал Бережной. Но Вячеславу Николаевичу нынешнего Симонова я представлю позже. У командира моего десантного корпуса сейчас дел невпроворот, да и товарища Симонова сперва стоит подлечить и ввести в курс дела.

Правда, когда при подготовке к визиту энергооболочка стала докладывать состав семьи прославленного поэта, я несколько раз выругался незлым матерным словом. Первые два раза — когда узнал, что двое старших детей (от второй и третьей жены) пошли по кривой диссидентской дорожке, а в третий раз — от известия, что его самая младшая родная дочь Александра, которой сейчас девятнадцать, умерла от рака в возрасте всего сорока трех лет. Хоть Небесный отец не дал мне медицинских талантов, все равно понятно, что эта смерть так же естественна, как охотник племени масаев на леднике Гренландии. Но тут решение однозначное — обследовать девушку в Тридесятом царстве, на «Неумолимом» или в Аквилонии продвинутыми методиками на предрасположенность к раковым заболеваниям. И если результат окажется отрицательным, то заподозрить злой умысел и положить дело на полку до выхода на уровни девяностых.

Были в этом семействе и другие сомнительные смерти. И если внук Константина Симонова в Основном Потоке выпал из окна одиннадцатого этажа в две тысячи втором году, дочь Александра скончалась в двухтысячном, то его экс-сноха, актриса Ольга Бган, покончила жизнь самоубийством (горсть снотворного) в новогоднюю ночь с тридцать первого декабря семьдесят седьмого года на первое января семьдесят восьмого. Анамнез на грани летального: три мужа, (последний, возможно, просто сожитель), единственный сын десяти лет от роду, который после развода проживает с отцом, и к тому же возраст гонит из профессии (не каждая актриса способна переключиться с амплуа инженю, то есть невинной девушки, на роли женщин в возрасте «за сорок»). Любимая роль на разрыв души — Маленький принц по сказке Антуана де Сент-Экзюпери, и она в этой роли любима всей страной. Но чем дальше течет время, тем туже приходится затягивать корсет, а после спектакля единственное лекарство от душевной и физической боли — это стакан. Понятно, почему суд при разводе оставил ребёнка отцу: ведь он сын самого Константина Симонова, а мать — падшая выпивающая женщина. Ату её, ату.

И вроде бы кто мне эта Ольга Бган, актриса театра и кино, никем не понятая, и оттого одинокая и несчастная? Но все равно защитник все слабых и обиженных внутри меня требует разобраться, спасти заблудшую душу, а её обидчиков покарать, чтобы не было их нигде и никак. Однако мешать это дело с делом Симонова не стоит, поэтому этой женщиной я попрошу заняться Кобру и Птицу, с возможным подключением Бригитты Бергман. Единственное, о чём следует попросить нашу Грозу Драконов, это никого не убивать. Так сказать, до особого распоряжения. Быть может, ещё пригодится допросить по другим делам…

На квартиру к Симонову мы пошли вдвоем с Леонидом Ильичом, при небольшом эскорте. Причём сделано это было не через портал, а при помощи «Шершня», плавно опустившегося на дорожку перед единственным подъездом дома номер два по улице Черняховского. Неизменные бабушки на скамейке при этом дружно сронили на асфальт свои челюсти. И тут же им пришлось проделать это ещё раз — первым из недр диковинного аппарата вышел Генеральный Секретарь Коммунистической Партии Советского Союза Леонид Ильич Брежнев со всеми присущими ему атрибутами: бровями и орденским иконостасом. Его благожелательный кивок в сторону бабушек и фраза «Здравствуйте, женщины!» и вовсе заставила тех окаменеть, будто пораженных стасисом. Такого не может быть, потому что не может быть никогда! Следом за Леонидом Ильичом вышел я, и за мной — четыре штурмпехотинки нашего эскорта в легкой полевой экипировке, остроухие, длинноногие, скуластые, грудастые и вооруженные до зубов, что вызвало у бабушек ещё одно ощущение шока, третье подряд. Впрочем, закончив выгрузку пассажиров, «Шершень» подпрыгнул на высоту второго-третьего этажа (чтобы не мешать проезду машин), включил маскировочное поле и притворился ветошью в ветвях деревьев. Нету тут таких, и точка.

Как и предсказывала энергооболочка, Симонов и его последня супруга Лариса, урожденная Жадова (Жидова), были одни. Явление на пороге «дорогого Леонида Ильича» привело этих достойных людей в такой же ступор, что и старушек у подъезда.

— Вот, Константин Михайлович и Лариса Алексеевна, знакомьтесь: Верховный Главнокомандующий, сиречь император, Четвертого Галактического Союза Серегин Сергей Сергеевич, решил посетить вашу скромную обитель, — отрекомендовал меня хозяевам советский генсек. — Это он открутил голову чилийскому диктатору-людоеду Пиночету, обезвредил Третий американский флот, а потом, пролетая на своём линкоре над Западной Германией, устроил там эпический погром всего, что имеет военное или двойное назначение. Теперь, благодаря тому, что этот линкор плавает в королевской ванной Пуцкого залива, американцы ведут себя тише воды, ниже травы.

— Я видел сюжет о посадке в программе «Время», — Симонов, слегка улыбнувшись, кивнул в сторону выключенного сейчас телевизора, — но так и не понял, это морской линкор или космический?

Пришлось пояснять:

— Чтобы посадить на поверхность планеты корабль массой в три с половиной миллиона тонн и не повредить его корпус, необходим специальный посадочный ложемент, по сравнению с которым Байконур по сложности будет выглядеть как детская песочница рядом со стадионом. Но это дорогостоящее сооружение, цену которого в вашем мире сложно даже подсчитать, вполне возможно заменить морской акваторией, защищенной от воздействия ветра и волн и не испытывающей значительных приливных явлений, главное, чтобы глубины там составляли двадцать метров или больше.

— Сейчас этот галактический линкор включен в оборонительный контур стран Варшавского договора, — сказал Брежнев, — и если, пока он здесь, натовцы попробуют предпринять агрессию, им точно не поздоровится.

— А что будет, когда этот линкор улетит? — с серьёзным видом спросил Симонов. — Ведь не вечно же он будет болтаться у нас под боком в Пуцком заливе…

— Не вечно, — сказал я, — а лишь до