— Хотя мы никуда не спешим, и парочку недостатков можно сразу назвать: например, чрезвычайная жестокость, — даже сейчас играет, вместо того что бы сделать первый шаг.

Отпускаю ее, мне надоело играть.

— Но больше всего меня бесит то, что ты не знаешь, чего хочешь, — смотрит в глаза, наверное, даже не замечает сколько обиды и надежды в этой фразе.

Глупая, какая же она глупая. Да и я хорош, если даже она заметила насколько сильно запутался. Вот только сейчас меня склоняет только в одну сторону и все что меня останавливает — она сама.

— Ты хочешь, чтобы я хотел тебя? — провожу рукой по ее спине, ластится как кошка.

Забавная реакция, если учитывать какое холодное выражение лица на ее моське.

— Видишь, ты не врешь, только уходишь от ответа, — зачем-то уходит от вопроса, ее поведение уже сводит с ума.

Закрываю глаза и рычу, не этого я хочу. Не очередной игры!

— Ну что, тебе нравится, когда я веду себя так? Думаешь мне понравилось, когда ты стал себя вести себя по-другому? Не путай меня и мои чувства. Ненавидеть тебя намного проще чем любить.

Опускает голову, прижимается лбом к моей груди. Улыбаюсь, но улыбка тает. Хочу ударить ее, сделать больно хоть капельку, хоть немножко. Не могу, никогда не смогу. Опускаю плечи, руки подрагивают от напряжения. Все это время, она сравнила меня с ним. Ненавидеть проще? Да проще! Хочу ненавидеть! Хочу убить ее, но не могу, никогда не смогу.

Отступает на шаг, на меня не строит, не хочу, чтобы выдела что ее едкие слова попали прямо в цель.

— Не знаю зачем ты все это затеял, просто прекрати. Не обманывай меня так.

Обманывать? Серьёзно? Какого чёрта?! Что брат с ней сделал такого, что моя нежность для нее только моя попытка быть похожем на него? ЧТО?! Больная! На всю голову больная баба, противная сука! Как же хочется послать ее к своему кудрявому, что бы этот идиот отшил ее, так же как и она меня сейчас. Что бы она почувствовала все то же самое, что чувствую я!

Господи, да почему именно она?! Злость, ярость, ненависть — чувства, поселившиеся в моей душе, с ее появлением в моей жизни. Не то что бы их и раньше там не было, но обычно такую гаму чувств я чувствовал только к зверю. В какой-то момент мои чувства стали расти, заиграли новыми красками, желания, заботы, нежности, но и старые чувства остались. Они сражаются друг с другом, с моей гордостью и ее упрямством.

Кажется, я знаю, что в конечном итоге победит.

Протягиваю руку, касаюсь ее щуки, мокрая от слёз. Опять плачет моя плакса. Поднимает на меня свои заплаканные глаза. Только теперь понимаю, что она говорила совсем о других вещах, точнее сказать хотела совсем другое, а я не понял. Она просто боится обжечься снова, и это хорошо, потому что говорит о том, что для нее кудрявый в прошлом.

— С чего ты взяла, что я тоже не хочу так обманутся? — спрашивает тихо, почти целуя.

Хочу обнять, ляпнуть какую-то глупость, но останавливаю себя. С меня достаточно игр, в этот раз она должна сделать первый шаг.

— С того что ты привык причинять боль, а не ощущать ее, — шепчет мне в губы, закрывая глаза.

Улыбаюсь горько, такой, по ее мнению, я? Даже не злюсь на это, Даша даже не может себе представить сколько боли было в моей жизни. Меньше всего мне хочется чувствовать ее снова, особенно от такой, как она. Все хвати с меня ее игр, решила, что я злодей ее сказки — пускай так и будет. Вот только в одном она не права:

— Любить тебя уже безумно больно.

Все, домой, или куда ещё, только подальше от нее. Выяснить в охотников в силе ли договор, узнать, как Кирилл, погонять своих по лесу. Столько дел, столько дел что даже думать об этой пышке не…

Мозг зависает, как только пышка подается вперед и целует меня. Реально сама это делает! Я в таком шоке, что даже не верится. Почему она…

Обнимает за шею, слишком низкая, наклоняюсь что бы ей было удобней. Целоваться совсем не умеет, но это даже лучше. Если не считать то, что приходится сдерживаться что бы не придушить ее в объятьях.

Усаживаю на стол, а то ей стоять на носках нужно, чтобы дотягиваться до меня. Ожидаю что ляпнет какую-то глупость, но она снова целует меня, в этот раз приобняв за шею, как будто боится, что убегу. Беру ее лицо руками, вытираю дорожки от слёз. Целую настолько нежно, насколько это возможно.

Глупая, глупая… ты ведь пожалеешь. Слишком хорошо тебя знаю, я все равно буду крайним в этой истории, пускай ты первая меня поцеловала. Вот только остановится слишком трудно, сладкий запах ее желания повсюду. Да и сам я хочу, безумно ее хочу.

Провожу руками от ее коленок к бедрам, сжимаю их, прижимаю к себе. Хочу дать ей последнее предупреждение, никаких больше игр, это все серьёзно. Как будто не понимает меня, или это и правда не ее очередная игра. Обхватывает своими ногами мою талию, почти заставляя навалится на себя.

Дура, какая же она дура, но и я дурак. Целую ее соленые от слёз щеки, шею распухшие от поцелуев губы. Она проводит по спине кончиками пальцев, по спине, так нежно, что не верю, что это вообще происходит. Резко нагибается и кусает в шею, смеется, когда меня это возбуждает ещё больше, за это рычу на нее. Загибает руку себе за спину, хочет, чтобы я помог расстегнуть лифчик.

Серьёзно, что происходит? Ещё утром она плакала из-за другого, а сейчас позволяет мне делать такое? Я не понимаю, мне не хочется понимать. Мои руки уже во всю шарят под ее платьем, она такая мягкая, горячая, нежная такая. Не помню, что бы она хоть раз была такой со мной. Может я просто накручиваю себя? Не могу перестать думать об этом, даже когда целую ее, так что голова кружится. Ее руки такие нежные, губы теплые и приятные. Смех не злой, улыбка не ехидная, как будто совсем другой человек.

И в этот момент в голове что-то как будто щёлкает. Это не она другой человек, а я. Она представляет на моем месте Юрку, потому так нежна, потому так сильно хочет меня. Или ещё хуже — она делает это только для того что бы