Наверное, самый известный в мире страстный поцелуй запечатлен в скульптуре Родена, которая так и называется – «Поцелуй»: двое влюбленных, мужчина и женщина, сидя на каменистом уступе или скале, нежно и жарко обнимаются, слившись в вечном поцелуе. Своей левой рукой она обвивает его шею; кажется, будто она либо вот-вот лишится чувств, либо что-то поет в его раскрытые губы. А поскольку его правая рука покоится на ее бедре, которое он, судя по всему, хорошо знает и обожает, кажется, что он готов играть на ее ноге, как если бы она была музыкальным инструментом. Приникнув друг к другу, тесно прижавшись плечом, рукой, ногой, бедром и грудью, своим поцелуем они словно поставили печать под договором с судьбой, закрепив свою связь устами. Его икры и колени прекрасны; ее лодыжки сильны и отчетливо женственны; ее ягодицы, талия и грудь, с их плавными линиями, полнокровны. Каждый сантиметр их тел источает экстаз. Соприкасаясь всего в нескольких местах, они, кажется, соприкасаются каждой клеточкой. И самое главное, они забыли о нас, о скульпторе и обо всем на свете за пределами их самих. Они словно погрузились друг в друга, как в бездонные глубины, а не просто ушли в себя. Роден, который часто делал тайные наброски своих натурщиц, когда они двигались непринужденно, не позируя ему, наделил этих влюбленных той живой трепетностью, глубинной умиротворенностью, которую так сложно запечатлеть в бронзе. Ее могут передать только нежные, самозабвенные ласки и объятия реальных и действительно целующихся любовников. Рильке отмечал, что Роден обладал даром наполнять свои скульптуры «этой глубинной внутренней жизненностью, роскошным и изумительным беспокойством жизни. Даже спокойствие – там, где оно было, – состояло из многих сотен моментов движения, поддерживающих друг друга в равновесии… Здесь желание неизмеримо, а жажда столь сильна, что все воды мира высыхают в ней, как одна капля».

По мнению антропологов, губы напоминают нам о половых губах, которые в состоянии возбуждения набухают и становятся ярко-красными. Поэтому, сознательно или бессознательно, женщины всегда делают свои губы еще ярче с помощью помады. Сейчас в моде делать их такими пухлыми, будто их искусали пчелы. Фотомодели красят губы так, что они кажутся еще больше и чувственней (почти всегда – помадой розового или красного оттенка), а потом наносят на них еще и блеск, чтобы те выглядели влажными. Таким образом (по крайней мере, с антропологической точки зрения), поцелуй в губы (особенно при погружении языка в рот и взаимном обмене слюной) – это разновидность соития. Неудивительно, что при этом и душа, и тело наполняются восхитительными ощущениями.

То, что ласкает взгляд, ласкает и память. В детстве, прикасаясь руками к тем или иным предметам, мы узнаем, что мир имеет свою глубину, свою причудливую топографию и трехмерный на ощупь. А потом одного взгляда на морскую раковину или, например, на плечо какого-нибудь человека становится достаточно, чтобы пробудить осязательную память об изгибе. Один только вид обнаженного мужчины, лежащего на речной отмели, вызывает в памяти тактильное ощущение круглого, твердого, плоского, выпуклого, шишковатого, сливающегося воедино. Женщина, взяв в руки фотографию незнакомой танцовщицы, бедра которой прикрыты пышным легким плюмажем, поневоле вспомнит ощущение, которое вызывают перья. А когда мужчина нежно прикладывает палец к нижней губе запечатленной на фотографии женщины, которая, закрыв глаза в чувственной мечтательности и опустив уголки губ, пребывает в экстазе любви, – он не может сдержать невольный вздох сожаления.

Руки уже побывали там, куда мечтают устремиться глаза, и мы в состоянии вообразить себе ландшафт в подробнейших и вызывающих наслаждение деталях. И этого достаточно. Некоторые люди даже и не желают ничего другого. По данным позитронно-эмиссионной томографии, выполненной при помощи ПЭТ-сканера, нет никакой разницы, действительно ли мы что-то испытываем или только воображаем это: на томографическом снимке освещаются одни и те же участки мозга. Неудивительно, что мы обожаем смотреть во все глаза, словно переносясь в визуальный рай фотографии или фильма. Они предлагают гомеопатические дозы любви, приятного возбуждения, тайны, сексуальной увлекательности и насилия – и всем этим можно наслаждаться с безопасного расстояния. Ощущать – но не переживать. Испытывать азарт – но не рисковать. Раздевать, разбираться, проникать – но только мысленно. Пьянящее возбуждение! Творческое воображение ежедневно создает свою собственную виртуальную реальность. А в восприятии нежного влюбленного все проявления жизни эротичны. Чтобы любить мир глазами, мы пользуемся ими, как руками; чтобы любить мир мыслями, мы пользуемся ими, как глазами.

Визуальные образы прилипчивы. Они вызывают поток смыслов и эмоций, и потому становятся незабываемыми. Ни один образ не существует изолированно, как остров, но включает многое из того, что остается невидимым. Гибкая, с фигурой жирафа обнаженная женщина, протягивающая лакомство настоящему маленькому жирафу, должна была где-то раздеться и бросить свою одежду. Своим длинным языком и губами жираф тянется к листику, который ему предлагает женщина. Но какое отношение она имеет к одетому человеку, стоящему за ней в тени? Образы действуют на нас примерно так же, как пиктограммы. Например, в альбоме моей собственной памяти образ мужчины, обхватывающего ладонями лицо женщины, означает «нежность».

Помню, когда-то мой друг сорвал с дерева спелое яблоко, откусил от его крепкой плоти кусочек и протянул это яблоко мне, чтобы я его попробовала. Мы не были любовниками. Но, надкусив дырочку, которую только что оставили его зубы, я соединилась с ним в плоти этого яблока, имевшей нежный, пронизанный вожделением и насыщенный вкус. В этой точке наши губы встретились. И теперь, когда я вижу на фотографии такое яблоко, я не думаю ни о маме, ни о деревне, ни о яблочном пироге. Этот образ имеет привкус эротики. И я думаю: «поцелуй».

Кто-то считает чувственной телефонную трубку, потому что она напоминает о жарких звонках, воспламенявших целое лето, и о тех пленительных часах, когда человек сжимает гладкую пластмассовую ручку телефона так, словно это рука его любимой. У других – более простые ощущения: они возбуждаются при виде соблазнительной женской спины, шаловливой улыбки или жадного взгляда.

Что такое эротика? Акробатическая игра воображения. Море воспоминаний, в котором мы купаемся. Наш способ ласкать вещи взглядами, почитая и боготворя их. Наша готовность возбуждаться при виде чувственных образов. Эротика – это наша страсть к живой жизни.

В алмазном квартале Амстердама, где ежедневно шлифуются сердца, я сидела на скамейке в тот час, когда небо становилось фиолетовым, и смотрела, как исчезает с него солнце, уступая место месяцу цвета золота инков. Женщина в синем шарфе, спешившая домой с сумкой, полной продуктов, неуклюже свернула в сторону, чтобы обойти какое-то препятствие на пути. Вскоре она свернула снова, и только когда, сделав несколько шагов, она свернула в третий раз, я поняла, что это странное поведение – особенность ее походки. Может, у нее травмировано бедро?