Тогда возникает вопрос: почему в таком случае Германия не выиграла войну в 1941 г.?

Отчасти потому, что само германское верховное командование, мягко говоря, оказалось не на высоте положения по отношению к своим войскам. Оно вынудило их действовать в крайне неблагоприятных условиях – без достаточного количества техники, прежде всего танков и автомашин, без зимнего обмундирования. Гитлер заставил солдат штурмовать небо. И они чуть было не выполнили эту невыполнимую задачу. Если составить столбиками соотношение сил между вермахтом и Красной Армией, то любой аналитик, вероятнее всего, сделал бы вывод о неизбежном скором поражении германской армии. Слишком уж велико было количественное и техническое превосходство Красной Армии. Практика преподнесла удивительный сюрприз, поставивший советскую военную историческую науку в тупик, из которого с разных идеологических позиций попыталась выйти литература постсоветского времени. Как могло произойти то, что произойти не могло? Вермахт с небольшими по численности танковыми войсками громил все на своем пути. Было мало истребителей, но летчики сбивали столько самолетов, сколько требовалось для господства в воздухе. Пехота и танкисты уничтожали все советские танки, которые рекой лились на фронт. Солдаты доверяли своему командованию, демонстрируя высочайший моральный дух. Они преодолевали все препятствия в виде войск противника независимо от его численности, а также пространств, климата, состояния дорог. Единственное, что они не смогли сделать – это преодолеть «проблему Гитлера». Правда, о ней «низы» не подозревали.

Диктатор (и в Германии, и в СССР) являлся центром морально-идеологической мобилизации общества, катализатором пассионарности и одновременно источником системной слабости государства по одной простой причине: ни один человеческий ум не способен вместить в себя всю государственную мудрость. Отсюда впечатляющие взлеты в одних сферах жизнедеятельности страны и крупные провалы в других.

Сталину хорошо удалось справиться с развитием промышленности и науки и плохо с управлением вооруженными силами. Хотя формально управленческие задачи примерно одного уровня сложности. С Гитлером ситуация сложилась иная. Ему удалось в кратчайшие сроки (за 4 года) создать супербоеспособную армию, а в сфере военного производства соревнование с Советским Союзом было проиграно. Человек не может организовывать дело на «отлично» во всех сферах. Всегда найдется тот, у кого это выйдет лучше. Это и есть принцип конкуренции, исключающий монополию одного лица, фирмы, государства. Личность может быть лидером, но не носителем абсолютного качества. Сталин и Гитлер были лидерами от природы (или от дьявола, если угодно), но и им не дано было стать умнее всех.

Сталин – великолепный кадровик. С помощью подбора кадров он сумел одержать блистательные победы над своими соратниками по партии и сосредоточить в своих руках «необъятную власть», так напугавшую Ленина. Судя по рывку в промышленности и науке, совершенному в 30-е гг., он умел подбирать кадры и в этой сфере. А если судить по 1941 г., то военное строительство ему, мягко говоря, не давалось. Но потом он исправил свои ошибки, «выправил линию» и войну закончил победоносно, причем сохранив большую часть кадров, с которыми войну начал.

Гитлер не только вдохновлял вермахт, но и раз за разом подставлял свою армию. О невысоком уровне обеспеченности бронетанковыми силами уже упоминалось. Другим шагом стало втягивание Германии в войну на два фронта. Как показала Первая мировая война – вещь для Германии малоперспективная. А тут еще обширные пространства СССР, на которых вермахт «таял», теряя способность к концентрации сил. Правда, последний фактор имеет свои особенности, и не стоит считать его непреодолимым препятствием для агрессора.

Пространственный фактор – не помеха для нападающего, если слаба политическая система атакуемого государства. Александр Македонский всего тремя сражениями – при Гранике, Иссе и Гавгамелах – завоевал колоссальную территорию, в десять раз превышающую ту, что добыл его отец Филипп в ходе упорной борьбы с полисами Эллады. Зато шесть лет Александр потратил на покорение небольших племен Средней Азии и Афганистана. Пространственный фактор становится препятствием для агрессора в случае прочности политической системы. Карл XII несколько лет бегал за польским королем Августом по обширной территории Речи Посполитой («увяз в Польше»). Пространства спасали Августа и здорово помогали Петру I. Хорошим подспорьем пространственный фактор стал и для Англии. Сколько бы ни захватывала Германия и Япония британских владений, у нее оставалось еще много территорий, а значит, источников пополнения людьми и материальными ресурсами. Канада, Австралия и Южная Африка играли роль Сибири и Урала для СССР.

Атакуя СССР, Гитлер рассматривал ее пространства с точки зрения Александра Македонского. Гитлер был уверен в фатальной слабости сталинского режима и возможности одним ударом завладеть территорией, находящейся в централизованном подчинении. Логика понятная и весомая. Но Александр Македонский был не только великим полководцем, но и великим стратегом и политиком. Он не просто разгромил персидскую армию, но и заместил собой Дария II. Государство сохранялось. Поменялась лишь династия. Так же поступали монголы времен Чингисхана и его преемников. Они образовали новую династию в Китае – Юань, переняв у китайцев их обычаи и государственные традиции. Так же, с полным уважением к местным народам, поступали в государствах Средней Азии, в половецких степях… Там же, где не могли заместить политическую элиту, как на Руси, они оставляли местных правителей в качестве своих союзников (вспомним симбиоз Александра Невского, а затем московских князей с Ордой).

Гитлер же пришел в СССР с целью не заместить существующий политический режим, а полностью уничтожить государственность местных народов. И пространственный фактор тут же превратился в проклятье для вермахта, в стратегическую ловушку, в бег за ускользающим горизонтом. Такую войну вермахт выиграть не мог в принципе, даже если бы имел надлежащее количество танков. Кстати, ту же ошибку совершила Япония в Китае. И увязла в бесконечной войне там.

Итак, можно ли было разгромить сталинский политический режим? Судя по развернувшимся событиям – да, возможно. Можно ли было разгромить российскую государственность? Судя по тому, чем кончился поход вермахта, – нет. Для этого надо было нанести удар изнутри, на что Гитлер, исходя из своей идеологии, не пошел.

В первых числах декабря наступательный потенциал немецких войск под Москвой иссяк. В этот момент и началось знаменитое контрнаступление под Москвой. Оно начиналось в лучших для нашей стороны условиях: короткие линии коммуникаций, несравненно большая приспособленность Красной Армии к зиме, наличие крупных фронтовых резервов. К началу наступления на фланги Западного фронта стали выдвигаться 1-я ударная, 10, 20, 26 и 61-я армии. И хотя многие из них были еще далеки от завершения формирования и обучения, но германскому командованию такие резервы и во сне не могли присниться. Благоприятствовал наступлению и фактор внезапности. Возможность разгромить группу армий «Центр» позволяла и выгодная конфигурация фронта. На севере – в районе Калинина и на юге – у Тулы немецкие войска глубоко вклинивались на восток, подставляя себя под фланговый удар. Особенно плохо фланги были обеспечены у 2-й танковой армии Гудериана. Эта группировка была малочисленной, и ее растянутые дивизии не смогли выдержать удара даже 1-го гвардейского кавалерийского корпуса с приданной 112-й танковой дивизией. Бой произошел в конце ноября у Каширы, куда прорвалась небольшая войсковая часть из состава 2-й танковой армии. После короткой схватки кавкорпус двинулся вперед, преследуя отступающих немцев, обнаружив, что у противника нет сил парировать даже этот небольшой по мощности удар. Удачная контратака у Каширы через несколько дней переросла в общее наступление всех войск левого фланга Западного фронта с поспешным, напоминающим бегство, отступлением 2-й танковой армии. Командование Западного фронта и Ставка поняли: час возмездия пробил. Последовал приказ о переходе во всеобщее наступление советских войск трех фронтов – Калининского, Западного и его соседа Юго-Западного фронтов. Свершилось! После всех катастроф летне-осенних месяцев советские войска получили возможность хоть частично отомстить врагу.