опустила ладони на мужскую грудь. Его Величество коснулся моей щеки костяшками пальцев, провел ими до подбородка, а после, мягко сжав его, снова приник к губам. С ужасом осознав, что мне нравятся прикосновения короля, я оттолкнула его.

– Как же мне вас понимать, государь? – задохнувшись, спросила я.

– А как это можно понять? – спросил он в ответ. – Быть может, стоит сделать вывод, что меня влечет к вам?

Отвернувшись от него, я отошла и вновь обернулась. Он не сдвинулся с места.

– Совсем недавно, блуждая по лабиринту, я услышала, как ваши люди называли меня вашим развлечением, и ведь это так, Ваше Величество. Я для вас всего лишь развлечение, одна из многих. Я не могу и не хочу стать целью для насмешек, когда вы пресытитесь мной. Ваше сердце уже отдано вашей женщине, а я… – Горько усмехнувшись, я отвернулась и закончила: – Я лишь тень, морок, навеянный чудесной ночью. И раз мне не дано обрасти плотью, то к чему ваша нежность? К чему поцелуи? Лишь моя плата за короткий миг вашего благоволения? Что ж, надеюсь, что расплатилась полностью.

Я развернулась и вздрогнула от неожиданности. Увлекшись своей тирадой, я не услышала приближающиеся шаги. Сжав мои плечи, король поймал меня в ловушку пылающего взгляда.

– С чего вы решили, что я развлекаюсь за ваш счет? Разве немало я сделал за один только вечер, чтобы показать вам серьезность своего отношения? Если же я дорожу графиней, то почему со мной вы, а не она?

– Вы так добры, государь, – потупилась я, но он тряхнул меня, вынудив вновь смотреть в глаза. – Вы не могли остаться равнодушным к чужой беде. Ваше великодушие достойно восхищения.

– Чтобы защитить вас, я унизил свою сестру…

– Но ведь это была шалость, разве не так? Вы говорили…

– А то, что я позволяю вам сейчас куражиться? То, что оправдываюсь перед вами, разве этого мало? Или думаете, что целую вас лишь потому, что хочу продолжать игру?

– Я для вас развлечение, государь! – воскликнула я, и он отступил. – Сегодня вы полны желания быть со мной рядом, а завтра уже не вспомните моего имени.

Мы некоторое время мерились упрямыми взглядами, а после король усмехнулся и, протянув руку, раскрыл ладонь мне навстречу. Я поглядела на его руку, после на него, но ответить не спешила. Кривоватая ухмылка исчезла с лица государя.

– Значит, не верите своему повелителю? – холодно спросил он.

– Как же я могу не верить моему королю? – спросила я в ответ. – Но…

– Но?

– Но даже король остается мужчиной, – закончила я. – А мужчины, вопреки всем заверениям учителей, могут превращать свои слова лишь в приятную дымку. А дымка так легковесна… Малый порыв ветра…

Государь шагнул ко мне, снова сжал плечи и отчеканил:

– Будет тебе турнир.

Он еще короткое мгновение смотрел на меня, а после приказал:

– Следуйте за мной, ваша милость. Пора возвращаться к моим гостям.

И мы покинули лабиринт, а затем король покинул и меня, поручив лакею разыскать графа Доло, чтобы помочь нам встретиться. Остаток праздничного вечера я провела в компании ее светлости, ее фрейлин, дядюшки и тех, кто осмелился пригласить меня танцевать, но без государя…

Глава 15

Бал благополучно миновал, с его дня прошли неделя и четыре дня, а я в полной мере ощутила его последствия. О нет! Не всеобщее почитание и толпы лизоблюдов, спешивших засвидетельствовать мне свое почтение, раз уж король так явно мне благоволил. Напротив, я избавилась от лишних иллюзий и нескольких новых знакомых, которых надеялась видеть среди своих друзей.

На следующий день после бала как раз были и заискивающие улыбки, и заверения в восхищении и дружбе. Была опять и полная гостиная цветов с записками. А еще приглашения на семейные праздники по возвращении в столицу. Мне даже подумалось, что визитами у меня уже занят весь следующий год. Но дня через три поток дружелюбия начал иссякать, а еще несколько дней те, кто успели засыпать меня приглашениями, кажется, вообще перестали меня замечать.

И дело было не в том, что я оказалась холодна с ними или груба. Вовсе нет, просто король всё это время был со мной вежлив, но отстранен, будто и не было паланкина, веселой облавы и свидания в лабиринте со всеми его заверениями. Впрочем, было объявление о турнире, который должен был состояться ближе к отбытию в столицу, и теперь мужчины, неожиданно увлеченные возможностью показать в состязании свое мастерство и силу, упражнялись в фехтовании, верховой езде, стрельбе и в сложении стихов. Почему-то было решено добавить к традиционным состязаниям еще и поэтическое искусство. Возможно, так хотели заменить ныне отсутствующих трубадуров и бардов, но и эта идея пришлась придворным по душе.

Лишь это давало понять, что он ничего не забыл и не отказался от данного слова. Однако меня наказывали за строптивость этой видимой холодностью и отчуждением, словно давая понять – каково это жить, окруженной вниманием и растерять его в одно короткое мгновение. И будь я менее практичной и более чувствительной, то, наверное, предалась бы панике. Однако я хоть и была расстроена отстраненностью государя, но за голову не хваталась.

Во-первых, так мне не приходилось цепляться за слова, чтобы выдумать новый повод не подпустить его к себе. Сдаваться на милость государю мне вовсе не хотелось. Так я и вправду могла бы стать его очередным развлечением. Да еще и вера в то, что в итоге мы сумеем сблизиться и сдружиться, не желала меня покидать. В любом случае видимое охлаждение Его Величества было мне на руку. Во-вторых, я вновь могла себе позволить свободно вздохнуть и продолжить то, чем занималась прежде, – искать себе друзей без ненужного монаршего пригляда.

Да и герцогиня после того, как ее гостиная опустела, потеряла интерес к спиллу, и мне было позволено вернуться в желтую гостиную. О ее светлости вообще стоит сказать особо. С присущей ей и хитростью и лицемерием моя покровительница еще на балу восторженно смеялась:

– Ах, как же ловко я всё обстряпала! Согласитесь, Шанриз, визит короля намного лучше всяких платьев. Как же отлично я придумала отправить его к вам, и вот вы уже нашли выход из положения и утерли всем завистникам нос! Помните об этом, дитя мое. Я всегда придумаю отличный ход.

– Это ложь, – сказал мне дядюшка, когда проводил меня после бала до моих комнат. – Ее светлость лишь ответила на вопрос о вас, что с вами поступили подло и оставили без платьев. После