– Что он сказала тебе, Саманта?

Я отвела глаза, потому что выдерживать его взгляд становилось невыносимо.

– Саманта?

– Тебе лучше уйти, Хардинг. И оставить Саманту в покое.

– Заткнись, Кэмпбелл, пока я не заткнул тебя сам.

– Полегче на поворотах…

– Полегче с моей женщиной, ясно? ― Закричал Терренс, и я вздрогнула. ― Думаешь, самый умный? Наговорил ей дерьма, и она тут же в него поверила?

– Я сказал ей правду.

– Да неужели? ― Усмехнулся он. ― И какую же? Что я изменил ей? Предал её? Эту правду ты ей сказал? ― Я зажмурилась, но кожей почувствовала, как Терренс подошел ближе. ― Долго сочинял?

– Хватит… прекратите.

– Прекратим, когда этот долбанный урод признается, что солгал.

Пальцы Элиота напряглись ― я ощутила, а затем он тихо ответил:

– Пошел к черту.

– Саманта, тебе лучше отойти, ― услышала я, и то, что уловила в голосе Терренса, мне совсем не понравилось.

Открыла рот ― предприняла отчаянную попытку остановить его ― но для этого было уже слишком поздно. Терренс буквально выдернул Элиота из-за моей спины, а затем со всей силой ударил его в челюсть. Я взвизгнула, а Элиот покачнулся, едва устояв на ногах.

– Что ты творишь?! ― Закричала я. ― Совсем с ума сошел?!

– Пусть ублюдок скажет правду! ― Заорал Терренс в ответ. ― Пусть признается!

– Признается в чем?! В том, что собственными глазами видел, как ты целовался с той девицей?!

– Саманта, я понятия не имею, про кого ты постоянно говоришь!

– Я говорю о блондинке в твоей квартире, ― прошипела, понимая, что боль от обиды вновь сменилась яростью, ― на ней хоть нижнее белье было?

– Лорен? ― Вдруг спросил он. ― Ты её имеешь в виду?

– Да плевать мне, как её зовут! Лорен, Кики, Синтия, Шерил ― плевать! Я застала её полуголую в твоей квартире! И она ясно дала мне понять, что ты её трахал!

На мгновение между нами повисла разрывающая легкие тишина.

Я могла бы поклясться, что слышала, как бьётся его сердце. И мне казалось, что я абсолютно не слышу своё.

– Какого…

– Твои оправдания не прокатят. Не прокатят, ясно? Я всё видела сама! САМА! Своими собственными глазами! Видела её в твоей квартире. Видела вашу одежду на полу, пустые бокалы. И выражение её лица, когда она хвасталась лучшим сексом в своей жизни!

Меня несло, и я уже не знала, найду ли тормоза.

– Как бы ты не оправдывался ― это всё пустое. Потому что я САМА видела правду!

Выдохнула и резко замолчала, понимая, что мне катастрофически не хватает воздуха. И, говоря ― катастрофически, я не шутила.

– Господи, Сэм, ты серьезно веришь, что я мог так с тобой поступить?

Нет! ― Вопило сердце.

Факты! ― Орал разум.

Я разрывалась ― и разрывалось всё внутри меня.

– Я хочу верить, что не мог, ― прошептала, вопреки всему, ― но просто не могу понять… зачем ей лгать?

– Я не знаю, ― выдохнул Терренс, и единственное, чего мне захотелось в этот момент ― зарыдать в голос, ― но знаю, что, если она солгала, значит на то была причина.

Была… но какая?

– Тебе лучше уйти, ― услышала я и повернулась, не понимая, как вообще могла забыть об Элиоте, ― Саманте нужно отдохнуть. А ты совершенно этому не способствуешь.

– Зато ты, видимо, способствуешь на отлично? ― Взгляд Терренса переместился, скулы вновь сжались. ― Чего ты добиваешься, Кэмпбелл? Что тебе нужно?

– Чтобы Саманта была счастлива. ― Спокойно ответил он. ― Но ты явно не сделаешь её счастливой.

– Да неужели? ― Хмыкнул Терренс, вновь придвигаясь к нему. ― А ты сделаешь?

Глаза в глаза ― два хищника перед сражением. За меня ещё никогда не дрались, это было впервые. Но я отчетливо понимала, что не хотела этого.

– Хватит, прошу вас. Перестаньте.

– Я не изменял тебе, Саманта. ― Услышала я и подняла на Терренса взгляд. ― После той ночи… после той самой первой ночи, я больше так и не смог… ни с кем.

Я замерла, переваривая услышанное, но картинка всё никак не складывалась.

Я завертела головой, не понимая, почему.

– Ты водил девушек, я сама видела…

– Водил, ― подтвердил он, теперь подходя ближе ко мне, ― а затем прогонял. Потому что в каждой из них видел только тебя.

– О, пожалуйста, ― хмыкнул Элиот, ― думаешь Саманта поверит в эту романтизированную чушь?

Мы оба слышали Элиота, но оба продолжали, не мигая, смотреть друг на друга. Терренс ― с надеждой, а я ― с откровением.

Я верила его глазам, однако, всё равно осторожничала.

– Давай поговорим, ― продолжал он, ― наедине.

– Наедине?

Терренс кивнул.

– Только ты и я.

Я перевела взгляд на его протянутую руку, понимая, что всё внутри меня откликается. И откликается сильно. Но страх и обида никуда не делись. Они всё так же сковывали своими цепями, лишая меня кислорода.

― Саманта.

Терренс снова позвал меня, а затем я вновь поймала его взгляд ― теплый, успокаивающий, родной. Мозг отчаянно кричал, что я совершаю ошибку, но сердце так же отчаянно просило дать этому мужчине шанс.

– Прошу, давай поговорим дома, ― прошептал Терренс, и это «дома» как-то по-особенному отозвалось внутри меня.

– Я…

Элиот вырос передо мной так неожиданно, что я непроизвольно отступила на шаг.

– Саманта никуда с тобой не пойдет.

– Саманта достаточно взрослая, чтобы решить это без твоего собачьего носа, Кэмбелл, ― рявкнул Терренс, я увидела, как его глаза вновь запылали огнем.

– Проваливай, Хардинг.

– Ты районы не перепутал? ― Усмехнулся он. ― Это наш дом. Ты здесь лишний.

– Как и Саманта. Мы уедем.

– Что?

Что? ― Я резко вскинула голову.

– Что слышал, Хардинг. ― Ярость, с которой Элиот бросил это Терренсу, я ощущала в нём впервые. ― Я не позволю Саманте ночевать с тобой под одной крышей. Она поедет со мной.

– Нет, ― нервно усмехнулся Терренс, ― не поедет.