Шаги за дверью я не узнала. Открывать мне шел явно не Хардинг. Кто-то… значительно легче и ниже ростом…

Но прежде, чем в голове мелькнула догадка, щеколда повернулась, и я замерла. Передо мной предстала миниатюрная блондинка, взирающая на меня с некоторым… удивлением. У неё была точеная, сексуальная фигура и очень необычное лицо ― маленький курносый носик, круглые по-детски пухлые щеки и большие серо-зеленые, почти прозрачные глаза. Её кожа была бледной, а светлые, выжженные на солнце волосы, выражали это только сильнее. Но она была красивая. Очень красивая.

А ещё она стояла передо мной в одном тоненьком халатике ― крошечном, шелковым, открывающем её идеальные, стройные ноги.

– Вам помочь? ― Спросила она, и я отметила, что даже её голос и тот был идеален. ― Если вы пришли к Терри, то его сейчас нет. В холодильнике мышь повесилась, так что он пошел купить немного еды. ― Она улыбнулась, выбивая ещё один страйк. Но, заметив, что я не улыбаюсь, перестала. Терри… она называла его Терри… ― Вы в порядке? Я могу что-нибудь для вас сделать?

Краем глаза я увидела два пустых бокала. Некоторая одежда была разбросана по дивану. В сердце вогнали кол, но я заставила себя отвести взгляд и вернуться к незнакомке.

Она снова улыбнулась.

– Мы… немного пошалили… знаете, как это бывает, ― она прикусила губу и улыбнулась шире, ― ужасно стыдно, но слишком хорошо.

Мне показалось, что я ослышалась. Мир в мгновение пошатнулся, как и я.

Заметила, как она немного смущенно поправляет полы халата и кол вошел глубже.

– Мне что-нибудь передать Терри, когда он вернется?

Я не стала отвечать, просто развернулась и пошла обратно к себе. Она что-то кричала мне вслед, но я не слушала. В ушах звенели её слова ― «мы немного пошалили… знаете, как это бывает, ужасно стыдно, но слишком хорошо». Я отказывалась верить, что всё это правда. Возможно, злая шутка судьбы, недопонимание, розыгрыш ― но не правда, нет, не после всего, что между нами было. Не после того, как я ему доверилась.

Дрожащими пальцами повернула ключ и, войдя в квартиру, захлопнула дверь. Терренс не мог мне лгать. Просто не мог.

Меня трясло. Всю и сильно.

Я пыталась найти оправдание увиденному, но мозг отказывался соображать.

Да и какое этому могло быть оправдание? Зачем той девушке лгать? Но, если даже предположить… нет, это какой-то бред. Всё это.

И всё же… мне следует поговорить с Терренсом. Так будет правильно ― сразу всё выяснить и решить. Чтобы от бесконечных мыслей и догадок не было так больно.

Хотела заплакать, но в дверь внезапно постучали.

Я подумала, что это мог быть Терренс, но на пороге оказался Элиот.

– У тебя дверной звонок сломан, ― улыбнулся он, указывая на дверь.

Да, кажется, сегодня мне уже это говорили.

Я молчала, поэтому он продолжал:

– Только что видел того парня из клуба. Хардинг, кажется? Вы соседи?

– Видел? ― Одними только губами спросила я.

– Ну да. Он вышел из подъезда с какой-то симпатичной блондинкой, ― Элиот улыбнулся шире, ― у них, наверное, тоже свидание.

– Свидание?

– Думаю, да. Они целовались и говорили что-то про ресторан. ― Затем он оглядел меня. ― Ты ещё не готова? Я приехал слишком рано?

Целовались?

Мир, который до этого только пошатнулся, теперь с грохотом рухнул вниз. Мне хотелось рыдать. Рыдать и жалобно выть. Потому что это было слишком больно. И слишком несправедливо. Элиот заметил это, а, когда меня качнуло, поймал.

– Оу-оу-оу, Сэм, тебе нехорошо?

– Я-я… в порядке.

– Что-то не похоже. Может быть, перенесем ужин?

Я подняла на него глаза, и увидела в них то, в чем сейчас так отчаянно нуждалась ― поддержку, понимание и возможность отвлечься от мыслей о Терренсе Хардинге.

Я была решительно настроена отказать Элиоту, но внезапно передумала.

– Нет… дай мне пару минут.

– Уверена?

Я кивнула и поплелась в комнату.

Надела эффектное красное платье, собрала в пучок волосы, подкрасила глаза и подвела губы ярко-красной помадой. Распылила в воздухе духи, а затем посмотрела на своё отражение. Снаружи я выглядела как всегда, но внутри меня всё превратилось в пепел.

Мы приехали в ресторан в половине девятого.

Я ничего не ела весь день, поэтому заказала первый попавшийся в меню салат. Элиот почти без умолку болтал обо всём подряд, а я лишь ковыряла в тарелке вилкой, вырисовывая ею какие-то узоры, и не переставая думала о девице в квартире Хардинга.

Сердце оказывалось верить в то, что Терренс меня предал, но мозг орал, что я буду последней дурой, если проигнорирую очевидное. Очевидное, однако, был каким-то уж чересчур очевидным ― он попался слишком просто, слишком… глупо. С другой стороны, точно также когда-то попался и Джордж. Это было ровно также просто и глупо.

Вот уже полтора часа в моей голове творилась самая настоящая вакханалия. И я понятия не имела, как её прекратить.

– Саманта, ты уверена, что всё в порядке? ― Голос Элиота выцепил меня из размышлений. ― Ничего не ешь и не говоришь. Я чувствую себя немного неловко.

Он слабо улыбнулся, и я выдохнула, отпуская из рук вилку.

– Прости, голова немного разболелась.

– Хочешь поехать домой? ― Внезапно спросил Элиот. ― Если тебе нехорошо, мы можем уехать. Поужинаем в другой раз.

Я на мгновение задумалась, но затем отрицательно закачала головой.

– Нет, я хочу побыть здесь ещё немного.

А лучше до самого утра. Чтобы не возвращаться домой, не видеть Терренса и не слушать его лживых объяснений. Потому что ничто не могло объяснить его поцелуй с этой девицей. Ничто. Даже если она солгала мне, Терренс всё равно целовался с ней. Элиот всё видел. Разве этому могло быть оправдание?

Поняв, что не могло, я потянулась к бокалу и почти залпом осушила его.

А затем подала знак официанту, чтобы тот принес ещё.

Я не была алкоголиком ― что бы вы сейчас про меня не думали, дорогое вино просто помогало мне не сойти с ума. А я сошла бы ― определенно сошла бы ― если бы рассуждала о случившемся ещё хотя бы на пять гребаных минут дольше.

Мозг ― поразительная штука, правда? Он управляет нашим телом, говоря ему, что делать, даже приказывает нашему сердцу биться. Сколько процентов мозга мы обычно используем? 10? Ха. Сейчас мне казалось, что я использую все 90.

Вот так во быстро в моей голове, одна за другой, сменялись картинки. Я ненавидела Хардинга, затем меня снова к нему тянуло. Я хотела убить его, а через секунду ― обнять. Пыталась заставить себя больше не вспоминать о нём, но вскоре понимала, что скучаю.