– Зато ты можешь поспать, – прервала Лора этот опасно нарастающий поток, который сейчас не была способна осознать здраво. И первая забралась под одеяло, чувствуя на себе взгляд, которому возвращалась золотая охра. Не удержавшись, вдохнула поглубже: постель пахла Риком. Бергамотом, табаком и неуловимо мужским ароматом, в который окунулась с головой.

– Надо было попытаться придушить Беккера намного раньше, получил бы внеплановые отгулы, – щёлкая переключателем лампы, пробормотал Рик.

– Пытался придушить? – потрясённо вскинула брови Лора, на что он только пожал плечами, ложась рядом с ней:

– Жаль, не вышло с первого раза, – его руки тут же по-хозяйски притянули её ближе.

На расспросы не осталось сил – даже на то, чтобы лишний раз повертеться. Лора прижалась к нему, делясь теплом и по-кошачьи греясь у него под боком. Прежде чем закрыть глаза, она ощутила короткое, будто бы благодарное касание губ на своём лбу и ответила на него, потеревшись щекой о твёрдый торс. Немой разговор с самым понятным смыслом:

«Я никуда не уйду».

Тесно сплелись ноги в непреодолимо важной потребности получить как можно больше точек соприкосновения, удостовериться, что никто не покинет эту кровать. Что-то на сплошных инстинктах, разделяя один воздух на двоих и легко проваливаясь в сон от такой уютной близости. Слушая, как возле самого уха ровно и гулко стучало его сердце. Остров спокойствия и надёжности среди рушащегося мира, оазис в пустыне. Эти сильные руки, согревшие её до самых дальних уголков души. И полная готовность отдавать в ответ столько же. Она нужна ему сегодня, а больше ничего не имело значения.

Существовать в моменте. Хоть чему-то Михель успел научить.

– Спокойной ночи, – расслабленно мурлыкнула Лора сквозь быстро охватывающую тело тяжесть усталости.

– Спокойной.

И, может быть, это просто показалось, но в темноте старой спальни без лишней огласки повисли совсем иные слова.

Лора проснулась, когда через крепкий сон до неё добрался едва слышный стук колёс по рельсам. Где-то очень далеко и глухо, но вполне узнаваемо. Заставив вспомнить, что она спит не в своей квартире, потому что в Санкт-Паули просыпаться приходилось или от ругательств соседей через стенку, или от свиста со стороны стадиона Миллентор, но точно не от близости к железной дороге.

Ещё не разлепив веки, Лора слепо провела рукой по остывшей простыне, не наткнувшись на такое желанное тепло. Разочарованно потёрла кулаком заспанные глаза, в которые даже через плотные шторы ударил яркий дневной свет. С подозрительным прищуром посмотрела на будильник, но приятная тяжесть хорошо отдохнувшего тела и без того ей говорила, что спала она долго – стрелки неумолимо стремились к часу дня. Зато сейчас голова была на удивление свежей, а при глубоком вдохе не заныло в ребре, лишь слабо потянуло отголосками былой боли. Давя улыбку упрямо желающих улыбнуться губ, Лора зарылась носом в соседнюю подушку, пропитываясь уютным запахом бергамота. Ей казалось, что она окутана им вся. Отмечена. Будто кожу ровным слоем покрывала невидимая, но ужасно прочная серебристая паутина принадлежности. Жалко, что Рик не остался с ней: нехотя поднявшись с кровати, она подошла в двери и выглянула в коридор, тут же услышав снизу едва слышное шкворчание масла на сковороде и чавканье Макса.

Кажется, кто-то решил проявить чудеса гостеприимства, и даже не сразу вспомнилось, что на этот раз гостей в доме двое. Преодолев желание тут же спуститься на кухню, Лора заставила себя подумать о том, насколько растеряна может быть Кэтрин, когда проснётся в незнакомом месте. Да и взять свою зубную щётку не помешало бы, так что пришлось шмыгнуть в спальню Вики.

Однако опасения оказались лишними. Может быть, Кэт всё же помнила через муть ксанакса, куда её привезли, а может, просто не стала на этом зацикливаться. В любом случае, когда Лора зашла в комнату, кровать уже была застелена тем же покрывалом с пошлым единорогом, а из ванной слышался шум включённой воды. Короткий стук в дверь подруга встретила сонным бормотанием, что значило хотя бы – помощь ей не требовалась. С облегчением выдохнув, Лора достала для неё из своей сумки запасной комплект одежды из футболки и легинсов, а самой же пришлось накинуть вместо пижамы тонкий тёмно-фиолетовый халат. Она уже собиралась ненадолго занять ванную Рика, когда на тумбе завибрировал входящим оставленный тут вчера телефон.

Лора опасливо вжала голову в плечи, не решаясь брать трубку. На мутноватом старом экране светился неопределившийся номер. Но все, кто ей мог звонить, не считая тёти, находились сейчас в этом доме. Нервно закусив губу, она всё же заставила себя нажать на кнопку и несмело приложить телефон к уху.

– Лора? – тут же настороженно позвал знакомый мужской голос, от которого без сил опустилась на край кровати. – Привет, Бродяга. Наконец я до тебя дозвонился.

– Зачем, Ашер? – не скрывая презрения, прошипела Лора, моментально вспомнив, почему столько дней не стремилась наладить этот контакт. – Снова мне наврать про плотный график тренировок? Не знаю, где ты вообще достал этот номер, но мне плевать. Главное не делай из меня дуру.

– Так вот в чём дело! – в его голосе ей послышалось явное облегчение, насторожившее только больше. Безопасно ли вообще с ним говорить, с какой из сторон он причастен к происходящему хаосу? – Ты решила… Видела меня в Гамбурге, да? Чёрт, это совсем не то, что ты себе придумала! Я не могу сказать больше…

– Значит, и не надо мне названивать, потому что враньё я слушать не хочу. Хорошего дня.

– Стой! Лора, дай мне минуту, прошу! – не дала ей отключиться настойчивая, торопливая просьба, от которой сильней сжала в руке телефон. – Пожалуйста, ради нашей дружбы. Ты можешь мне не верить, можешь считать меня преступником или ещё хрен пойми кем. Но я в жизни не желал тебе зла. Ни за что, только не тебе. Выслушай меня, – от того, сколько искреннего волнения звенело на том конце провода, Лора потуже запахнула халат. Хотелось послать Ашера подальше, но вместо этого само вырвалось сухое:

– Тридцать секунд.

– Я никогда тебя ни о чём не просил. Вот серьёзно, столько лет, и никаких дешёвых расчётов, я прав? – на обезоруживающий истиной вопрос Лора мрачно промолчала, ожидая сути, и в ответ ей раздался тяжёлый вздох: – А сейчас прошу. Нет, я настаиваю: уезжай из Гамбурга сегодня же. Как можно скорее. Если тебе некуда податься, моя квартира в Ганновере пустует, а ключ найдёшь всё там же, под порожком. Только уезжай, умоляю. Ты… засветилась. Ты так сильно засветилась, что тебя хотят… не самые приятные люди.

– Чёрт возьми, Ашер, можно хоть немного конкретнее?! Кто? Что ты знаешь? Это связано с пропавшими людьми, со снаффом…

– Не могу. Я ничего не могу тебе сказать, прости, – сокрушённо выдавил он, взбесив этим ещё больше. Кажется, она уже начала отвыкать от недомолвок, когда-то казавшихся способом её уберечь. Слишком приучилась считать себя равной по силе, заслуживающей этого доверия, и не получать его оказалось до тошноты противно. – Просто уматывай, если так хочешь – со своим драгоценным комиссаром, блядь, да даже будет лучше, если свалите оба. Это вопрос твоей жизни, понимаешь?