и аркебузами. А затем устремил взгляд вдаль, на покрытую травой равнину. И вверх, в безоблачное голубое небо. После этого он снова повернулся ко мне.

– Это ты здесь командуешь?

Мелодичный голос. Слушать его было почти приятно.

– Да, когда это касается вас, – ответил я. – И вашей дочери.

Теперь я полностью завладел его вниманием. Его дыхание участилось.

– Мой посланник Роун говорит, что видел ее. Вы, сирмяне, известны своим колдовством. Откуда мне знать, что она настоящая?

Я указал на каменную хибару, где молилась Селена.

– Убедитесь сами.

Несколько телохранителей попытались пойти следом. Забадары рядом со мной потянулись к саблям. Император жестом велел охране оставаться на пристани и в одиночестве направился к храму.

Через десять минут он вернулся на берег, заметно порозовев. Похоже, короткий визит его удовлетворил.

– Вы хорошо с ней обращались, благодарю. Могу я задать вопрос?

Я кивнул.

– У тебя есть ребенок?

– Дочь… Она умерла.

– На что ты готов, чтобы вернуть ее?

– На что угодно.

– Тогда мы друг друга понимаем. – Иосиас энергично кивнул, преисполнившись надежды. – Назови свои условия.

– Для начала нам нравится этот берег. Не выгоняйте нас отсюда.

– Обещаю.

– Нам здесь немного одиноко, не помешает компания. Высадите тут армию.

– Мы можем высадиться и дальше по берегу. – Он махнул рукой на север. – Если вы не нападете.

– Наоборот, мы тоже хотим сражаться с Михеем. Так почему бы нам не заключить исторический союз, чтобы драться с ним вместе?

Император улыбнулся так же добродушно, как и его дочь, а потом вежливо засмеялся.

– Прости, но твои слова напомнили мне о том, что когда-то сказал мой отец.

– Ваш отец – император Ираклиус. Он был достойным противником.

– Ты его знал?

– Сражался против него в Растергане. Так что же однажды сказал Ираклиус Ненавистный?

– Так вы его называете?

Западный ветер поднял вокруг нас вихри песка и донес запах земли. Он стал влажным.

– Мы ненавидели этого мерзавца. Сколько раз мы разбивали его армии, а он собирал новые? Казалось бы, на четвертый или пятый раз местная знать должна была сама его свергнуть.

– Отец играл вдолгую. Он цеплялся за власть в самые темные дни. И посмотри на нас. Он утроил размер империи.

– Мечом Михея Железного, человека, который хочет отобрать у вас трон.

Император поморщился. Одно упоминание о Михее, похоже, причиняло ему боль.

– И все же я должен поблагодарить тебя за то, что лишил его трона. Странно говорить такое, но я предпочитаю, чтобы моя дочь была в твоих руках, а не в его.

– Тогда вы сами видите, что мы не враги.

– Пока что.

– Так что же сказал император Ираклиус? Мне правда интересно.

– Отец рассказал мне историю о том, как добился мира. Десять лет назад он получил отчаянное письмо от члена правящей семьи из Сирма, умоляющего его дать оружие и золото на борьбу с жестоким братом. В обмен этот человек обещал мир с моим отцом в случае победы.

Мне понадобилось несколько секунд, чтоб осознать, о ком он говорит.

– Вы имеете в виду…

– Отец говорил, что они вместе творили историю. Но он знал, что однажды союзник может превратиться во врага. В свое время этот сирмянин станет богатым и могущественным и обратит свои бомбарды против нас.

– Вы говорите о шахе Мураде, – сказал я, до сих пор не веря своим ушам.

– Отец и шах не нарушали тайного соглашения… Пока это было удобно. Я не возражаю, если мы заключим подобное.

Я пнул камешек на песке, отправив его в море.

– Мне нужно только одно – убить Михея Железного.

– А что насчет судьбы Костани?

– Если вы хотите получить дочь, то вернете Костани.

Император глубоко вздохнул. Слишком многое скрывалось за его угрюмым видом.

– В тот день, когда мы услышали, что Михей захватил Костани, каждый крестесец громко ликовал. По городам прошли парады, запускали воздушных змеев в форме ангелов. В храмах звенели гимны. Улицы наполнились звуками Ангельской песни, и вера горела в сердце и глазах каждого – и простолюдина, и знатного вельможи. Могу ли я отдать ее?

– Как вы и сказали, мы союзники, пока это удобно.

– И что потом? Будем потрошить друг друга на улицах?

– Если до этого дойдет.

– Ты командуешь двумя тысячами всадников, у которых, по воле случая, в плену моя дочь. Ты не удержишь Костани, даже если очень хочешь.

И он был прав. Стоящие в отдалении забадары были храбры как львы, но, чтобы удержать город такого размера, нам нужны флот Рыжебородого и армия.

Я не стал возмущаться его словами. Вместо этого я выдержал его взгляд и придал своему тону твердость, как будто тоже был правителем.

– Я командую двумя тысячами всадников, а вы – просто отец единственной дочери. Высаживайтесь на берег. Готовьтесь к осаде. Мы нападем на Костани вместе. Когда Михей будет мертв, вы получите дочь. Если нарушите условия, бедняжка заплатит за это.

Иосиас натужно улыбнулся, сдерживая мелькнувший в глазах страх.

– Похоже, ты искренен. Мы сделаем то, что ты просишь. Только знай, что Костани я не могу променять, даже на жизнь дочери. – Он уже развернулся и собрался уходить, но потом добавил: – Когда придет время, ты обнаружишь, что я могу предложить кое-что еще.

– Что это значит?

Он ушел, не ответив.

На следующий день императорская армия высадилась в нескольких милях к северу.

Тем временем забадары освежевали добычу, которую привезли с охоты, и повесили мясо сушиться на солнце. Женщины на берегу затачивали стрелы и делали новые, болтая и смеясь, как будто мы не собирались взять приступом самый укрепленный город в мире. Конные лучники тренировались, и поблизости все деревья были сплошь утыканы стрелами.

Свалившись с неба, как пьяная птица, Кинн подбежал ко мне.

– Там что-то есть, – сказал он.

– Что-то? А конкретней?

– В море дрейфует одинокий корабль, но держится на расстоянии.

– Может, это Сади? Отведи меня туда.

Я взял гребную лодку. Прежде чем я сел на весла, Кинн плюхнулся на корму. Его ноги как будто прилипли к дереву. Он захлопал крыльями, все быстрее и быстрее, прямо как колибри. Эти движения двинули лодку вперед. Так он и махал крыльями, пока мы не оказались в открытом море.

– Так вот в чем твоя сила, – сказал я. – Вообще-то я рассчитывал напрячь мышцы.

– Мне тоже нужно потренироваться. Иначе тебе от меня не будет толку.

Я поразился, насколько он преуспел. Каждую минуту, пока он двигал лодку по воде, с его куриного тела слетало перо. Но, даже когда берег остался далеко, я не увидел корабль.

– Ты уверен, что