Та произнесла это по-крестески. Девушка повторила слова Хумайры, но в другом порядке, и добавила еще одно в самом начале – вежливо поправила ее.

Хумайра повторила то, что сказала девушка, и я впервые увидел, как Селена улыбнулась. Посмотрев мне в глаза, она произнесла длинную фразу в ответ.

– Она благодарит за пищу, воду и одежду, – перевела Хумайра. – Говорит, что желает лишь одного – вернуться в Гиперион, в свой монастырь.

Крестесцы славятся своими монастырями, в которых мужчины и женщины приносят священные обеты никогда не жениться, не разговаривать или не есть определенную пищу. Во времена завоеваний шаха Джаляля на континенте Юна мы видели много монастырей и в основном оставили их нетронутыми.

– Спроси ее, какой обет она дала, – попросил я.

Хумайра перевела всего одно слово из ее ответа:

– Безбрачия.

Значит, Михей похитил ее, заставил выйти замуж и, вероятно, собирался убить императора, чтобы претендовать на трон.

Селена неуверенным тоном произнесла несколько слов.

– Она видела флаги своего отца, – сказала Хумайра, – и спрашивает, как вы с ней поступите.

– Это зависит от ее отца. Что он за человек?

Селена посмотрела на потрескавшийся каменный пол, словно ее одолевали сомнения. Она тихо ответила.

Хумайра перевела:

– Благочестивый человек, стремящийся править справедливо по законам их ангела.

– И как посмотрит ее отец на союз с неверными?

Вопрос явно озадачил Селену. В ее глазах мелькнула тревога.

– Она плохо разбирается в политике, – перевела Хумайра, – и не может ответить на этот вопрос.

– Он ее любит?

Принцесса заглянула мне в глаза. Ее озарила полная надежды улыбка, и она кивнула.

Мы с Хумайрой вышли из храма. Снаружи в вечернем свете спешили по своим делам забадары. Стоя рядом с конюшней, где доили кобыл, я задал Хумайре давно крутившийся на языке вопрос.

– Это правда, что Михей убил детей и наложниц шаха?

Она хмуро потупилась.

– Правда.

– А как тебе удалось избежать этой участи?

– Соратник Михея из Шелковых земель получил особенную награду за то, что изобрел такое прекрасное оружие. – Ее голос задрожал. – Меня.

– Ты говоришь о Джаузе?

Айкард упоминал о нем.

Она удивленно подняла точеные брови.

– Ты его знаешь?

– Только слышал о нем. Он порядочный человек? Можно ли переманить его на нашу сторону?

– Он не худший из них, но я не назвала бы его порядочным. Он спас мне жизнь, но посадил в клетку, будто я красный тигр из джунглей Химьяра. Зато он научил меня крестескому.

Хумайра потупилась. За ее непреклонностью я почуял знакомые эмоции: угрызения совести. Винила ли она себя в том, чему стала свидетелем?

– Лучшее, что ты могла сделать, – это выжить, – сказал я.

– Разве? – Она покачала головой. – Просто сбежать?

– Ты не просто сбежала. Ты привела нам принцессу. Возможно, ты спасла нас всех.

Огненно-рыжие волосы и такие добрые глаза. Она и впрямь напоминала Сади. А не может ли она быть ее… матерью? Я не стал спрашивать, чтобы не добавлять ей страданий. Но, по правде говоря, меня мучило чувство вины за то, что отпустил Сади. Если ее схватил Эбра, я проиграл. Мы никогда не возьмем Костани без нее.

– А знаешь, мы уже встречались, – сказала Хумайра.

Я покопался в памяти, но ничего не вспомнил.

– Прости, не припоминаю.

– В тот день я тоже сбежала. Проскользнула мимо евнухов и удрала из гарема шаха Мурада. Бежала так быстро, что почти летела. – Она захохотала, раздвинув зубы и почти высунув язык. Прямо как Сади. – Я уже решила, что свободна. Добралась до ворот Небесного дворца… А там на страже стоял ты.

Первый раз я стоял на страже у дворцовых ворот почти двадцать пять лет назад, когда еще и в мужчину-то не превратился. И все же я не мог ее вспомнить.

– Ты выглядишь ничуть не постаревшим по сравнению с тем днем, но думаю, это потому, что ты маг, – сказала она. – В общем, ты увидел мои босые ноги и богатую одежду, и я не сумела убедить тебя меня выпустить, что бы ни говорила. А потом меня догнали евнухи, которые шли по пятам.

Откуда-то из глубин памяти нахлынули воспоминания. Я хмыкнул.

– Ты вроде назвалась девушкой для утех, сбежавшей от рассерженного визиря?

– Нужно было придумать что-нибудь получше!

Мы посмеялись, как старые друзья. Рослый забадар, доивший неподалеку кобылу, уставился на нас, словно тоже хотел присоединиться к веселью.

– Благодарю Лат, что ты меня не выпустил, – сказала Хумайра, уже с серьезным лицом.

И мне показалось, я знаю причину.

На следующий день к берегу причалила еще одна галера. Пурпурные паруса украшал герб с четырьмя глазами, вписанными в ромб, и крестескими буквами. Деревянные борта были резными и богато украшенными, светлее других кораблей. Несомненно, на нем плыл император.

На берег сошли двадцать бородатых экскувиторов и выстроились по обе стороны на причале – с булавами, топорами и аркебузами в руках. Личная охрана императора выглядела так же грозно, как я это помнил. В Растергане я молился не встретить кого-нибудь из них на поле боя. Чисто выбритый мужчина в белых и золотых шелках расстелил пурпурный ковер. Затем открыл маленькую бутылочку и разбрызгал на ковер воду, читая при этом молитву.

Я не был готов к приему императора. У нас не было ничего подходящего для встречи с царственной особой. Я искупался, надел свежие кожаные доспехи и капнул немного мирры на наплечники, и теперь от них исходил сладковатый аромат. Несрин ушла искать Сади, и я стоял в одиночестве на краю пурпурного ковра; передо мной выстроилось несколько экскувиторов, десятки забадаров ждали позади меня.

Я надеялся, что император не так упрям, как его отец. Мы пожертвовали сотни человек за каждую пядь земли, захваченную у Ираклиуса, но бо́льшую часть он снова забрал. Ираклиус Ненавистный предпочел сжигать целые города, лишь бы не отдавать их нам. Но чего стоит город по сравнению с жизнью единственной дочери?

Наконец с корабля сошел человек. Пластины его доспехов с пурпурным узором украшали четыре глаза ангела. Шелковые перчатки были расшиты пурпурными крестами. Аккуратно постриженная каштановая борода обрамляла молодое, но встревоженное лицо. Я всегда считал, что правителя выдает челюсть – крепкая линия его подбородка еще раз это подтвердила.

Император Иосиас прошел по пурпурному ковру мимо экскувиторов и уставился на меня, словно в ожидании.

– Ваше величество, – произнес я. – Добро пожаловать в Сирм.

Я чуть не поклонился.

Он прошел мимо меня на песок. Один телохранитель двинулся было за ним, но император жестом велел ему остановиться. Потом оглядел забадаров, выстроившихся в шеренгу, с саблями