за все время, которое мы провели вместе и за все, что мы сделали вместе». А Ельцин уже обо всех трениях забыл, расплылся от лести: «Спасибо, Билл. Это действительно было трудно для меня. Но я хочу на все 100 % поддержать Путина. И даю ему три месяца на то, чтобы побыть президентом, и люди привыкли к нему. Я уверен, что его выберут президентом. Я также уверен, что он демократ и человек с большой душой, он очень сильный и очень умный, и у меня была возможность узнать это. Спасибо тебе, Билл. Спасибо за этот звонок и твою поддержку. Я очень ценю это. Обнимаю тебя. Поверь мне, я это сделал ради России. Ради ее будущего».

Заявление Ельцина об отставке вторично пустили по всем телеканалам перед полуночью. А сразу после этого запустили традиционное новогоднее поздравление главы государства. Поздравлял уже Путин. Что ж, политтехнологи и имиджмейкеры идеально выбрали момент для передачи власти. У всех граждан накрытые столы. Здесь же, за столами, главная тема — сенсационная новость, распространяемая с полудня. Она еще раз демонстрируется с экранов, у каждого в свой Новый год, начиная с Петропавловска-Камчатского (в 15 часов по московскому времени). Люди поднимали бокалы и рюмки, праздновали в этот раз особенно радостно.

Правление Ельцина уже всем встало поперек горла. Народ смеялся над карикатурной нетрезвой фигурой, «работающей с документами», запустившей все дела в государстве и выдающей анекдотические «ляпы» в публичных высказываниях. С Путиным связывали надежды на перемены, и они становились еще более радужными и искристыми под шампанское, водочку или коньячок, под бодрую музычку, под завывания и кривляния эстрадных артистов. Казалось, все плохое и черное действительно уходит в прошлое. Начинается новая эра, где все будет иначе.

Новый год встречали и в Чечне, на фронте. Уж кому как повезло, что у кого было. Заготовленной порученцами бутылкой коньяка, «заначенной» флягой водки, глотком спирта. Здесь кое-что и впрямь менялось. Операции велись гораздо более грамотно, чем в прошлой кампании. Расчленив террористов на отдельные группировки, их стали уничтожать. С 26 декабря велась осада Грозного. Без генеральных штурмов боевиков постепенно стесняли, отбивая у них квартал за кварталов. Они сопротивлялись свирепо. Даже попытались применить подобие химического оружия, подорвали цистерну то ли с хлором, то ли с аммиаком.

Как и в первую войну, они пробовали отвлечь наши войска партизанской тактикой. Начались диверсии на дорогах, на железнодорожных станциях. Под видом мирных жителей террористы мелкими группами стали накапливаться в районных центрах Аргун и Шали, занятых нашими частями. 9 января эти группы внезапно собрались в большие отряды, в Аргуне атаковали комендатуру, осадили вокзал. В Шали нахватали заложников из мирных жителей, согнали их в школу. Путин на сутки приостановил наступление на Грозный. На тыловые районы развернули дополнительные силы, 11 января выгнали врагов из Аргуна и Шали. Задержку они обеспечили, но коротенькую. Осада чеченской столицы сразу возобновилась. 18 января удалось занять мост через Сунжу, пресеклось сообщение между осажденными в западных и восточных кварталах.

В это время Путину пришлось еще и возиться со скандалом вокруг корреспондента радио «Свобода» Андрея Бабицкого. Он занимал откровенно антироссийскую позицию (как и сама «Свобода» — фактически филиал ЦРУ). Давно водил дружбу с полевыми командирами Ичкерии. Без всякой официальной аккредитации при штабе контртеррористической операции Бабицкий очутился с бандитами в Грозном, передавал оттуда на весь мир гадости о наших войсках и славил «борцов за свободу». Но когда припекло, решил выбраться из города. Его задержала чеченская милиция Руслана Гантимирова, действовавшая вместе с русскими, передала нашим органам МВД. Потом его след вдруг потерялся. Вроде бы, задержанный сам вызвался, чтобы его обменяли на наших пленных солдат, и такой обмен состоялся. Однако Масхадов стал утверждать, что ничего об этом не знает, и в чеченских отрядах Бабицкого нет (хотя у Масхадова была связь уже не со всеми отрядами).

Но похоже, что и Путин не знал, что же делать с таким типом. Дозволять и дальше безобразия журналистской «пятой колонны» он не желал. Наказать? Но как? В интервью журналистам Геворкян и Колесникову 10 марта 2000 г. Владимир Владимирович открытым текстом назвал Бабицкого предателем. «Он работал на противника, напрямую… он работал на бандитов». «То, что делал Бабицкий, — это гораздо опаснее, чем стрельба из автоматов» [24]. Но в защиту Бабицкого подняли вой все либералы, «мировая общественность». Его судьбой персонально озаботилась госсекретарь США (и открытая русофобка) Мадлен Олбрайт, посетившая Москву. Кончилось тем, что боевики отряда Дениева (вскоре Дениев перешел на сторону Кадырова), державшие Бабицкого в подвале, вывезли его в Махачкалу, дали фальшивый паспорт на имя азербайджанца для перехода границы и выпустили. Но его при проверке документов задержала милиция. Потом судили за использование фальшивых документов, приговорили к штрафу и тотчас амнистировали.

Кстати, попытка Бабицкого выбраться из Грозного была совсем не случайной. Как раз в это время Басаев и другие осажденные командиры искали лазейки для выхода из котла. Всеми способами разведывали разные участки. Очевидно, и корреспондента послали с той же целью. Пройдет или нет? Но и российское командование догадывалось о замыслах врага. Готовило операцию «Охота на волков». Выманить бандитов из города и уничтожить на открытом месте. На полевых командиров вышел некий полковник ФСБ, знакомый им по обмену пленными, предложил за 100 тыс. долларов организовать «коридор» для прорыва на Ахан-Калу. Потом началась сложная радиоигра, подталкивающая врагов к выводам, что указанный участок действительно открывается, русские силы отсюда перебрасываются в другие места. Басаев отправил на разведку отряд Бараева. Его пропустили свободно, не обстреливали.

Террористы сочли — путь свободен. Прорыв должны были поддержать отряды извне. В горах заранее готовились укрытия, склады боеприпасов, продовольствия. Навстречу выходящим из кольца, к Самашкам, была выслана колонна, 70 грузовиков. В ночь на 2 февраля основные силы, 3 тыс. боевиков, выступили из города вдоль реки Сунжи. Шли не по дорогам, а по полям, и сперва по ним не стреляли, убаюкивали иллюзией, что выход удался. Но их заманивали в ловушку. Путь был перекрыт минными полями, с флангов — позиции пулеметов, минометов. В воздух были подняты десятки вертолетов. Когда отошли от города, на боевиков обрушились авиация и артиллерия. Они метнулись вперед, проскочить открытый участок, и налетели на минные поля.

Подрывались целыми отрядами. Погибли многие известные командиры — племянник бывшего президента Леча Дудаев, бригадные генералы Исрапилов, Аттериев, Исмаилов, у Басаева оторвало ступню, был ранен Закаев. Часть колонн бросилась в Сунжу, пошла прямо по воде, но и здесь возле моста угодила в «огневой мешок». Выбирались из воды и снова попадали