Любопытно, сможете ли вы представить себе тот ужас, которыйиспытал я, осознав, чем я занимался в Читальне. Когда царапал что-то там,наверху. Хотя я все время знал, это что-то — важное, точно знал.

И это еще не самое худшее. О самом худшем я не подозревал,оно касалось только меня. Я знал, что кое в чем отличаюсь от остальных.Во-первых, я был единственным Разрушителем, в душе которого оставалась каплясострадания. Когда на них нападала тоска, они, как я уже и говорил, приходилико мне. Пимли Прентисс, ректор, поженил Таню и Джоя Растосовича, настоял наэтом, не желал слушать никаких возражений, продолжал твердить, что это егоправо и обязанность, что в данной ситуации он — капитан круизного лайнера, и,разумеется, они позволили ему их поженить. А потом пришли в мои апартаменты, иТаня сказала: «Пожени нас, Тед. Тогда мы действительно станем мужем и женой».Иногда я спрашиваю себя: «Ты задумывался над тем, что тут происходит? До того,как начал общаться с Трампасом и вслушиваться в его мысли всякий раз, когда онподнимал шапочку, чтобы почесать голову, ты действительно думал, чтосохранившиеся в душе толики жалости и любви — единственное, что отличает тебяот остальных? Или ты и тут обманывал себя?

Полной уверенности у меня нет, но, возможно я могу признатьсебя невиновным по этому пункту обвинения. Я действительно не понимал, что мойталант простирается дальше чтения мыслей и разрушения. Я — что микрофон дляпевца или стероиды для мышцы. Я… усиливаю их. Скажем, есть единица силы,назовем ее дарк, хорошо? В Читальне без меня, двадцать или тридцать человекмогут выдавать пятьдесят дарков в час. А со мной? Эта величина подскакивает допятисот дарков в час. И подскакивает сразу же, стоит мне там появиться.

Слушая мысли Трампаса, я начал понимать, что меня ониполагают находкой столетия, может, всех времен, что я -единственныйдействительно незаменимый Разрушитель. Я уже помог им сломать один Луч, атеперь в десятки раз сокращаю время разрушения Луча Шардика. А когда ЛучШардика рухнет, дама и господа, Луч Гана продержится лишь короткое время. Потомразвалится он, и Темная Башня упадет, наступит конец всему, закроется сам ГлазСуществования.

Как мне удалось не дать Трампасу заметить мою печаль, незнаю. И у меня есть причина сомневаться в том, что мое лицо все время оставалосьбесстрастным, пусть тогда я так думал.

«Я понял, что должен выбраться отсюда. И вот тут ко мневпервые подошел Шими. Думаю, он постоянно читал мои мысли, но даже теперь я немогу этого утверждать, как не может и Динки. Я знаю лишь одно: как-то ночью онпришел в мою комнату и послал мысль: „Я могу сделать для вас дыру, сэй, еслихотите, и вы сможете уйти куда подальше“. Я спросил его, что это означает, ноон лишь смотрел на меня. Странно, конечно, но как много может сказатьединственный взгляд! „Не принимайте меня за идиота. Не тратьте зазря мое время.Не тратьте зазря свое «. Я не прочитал эти мысли в его голове. Увидел на еголице“.

Роланд что-то согласно буркнул. Его сверкающие глаза неотрывались от вращающихся бобин магнитофона.

«Я спросил его, куда я выйду из этой дыры. Он сказал, что незнает, мне придется полагаться на удачу. Тем не менее, долго я не раздумывал.Побоялся, если буду тянуть, найду причины для того, чтобы остаться. И сказал:„Давай, Шими, отправь меня куда подальше“.

Он закрыл глаза, сосредоточился и тут же угол моей комнатыисчез. Я увидел проезжающие мимо автомобили. Какие-то бесформенные, но явноамериканские. Я больше не спорил, не задавал вопросов, просто пошел к ним. Уменя не было уверенности, что я смогу попасть в другой мир, но, откровенноговоря, меня это не волновало. Я уже думал, что умереть — самое лучшее, что ямогу сделать. Моя смерть, по крайней мере, замедлит их работу.

И перед тем, как я пересек границу, Шими послал мне мысль:«Поищи моего друга Уилла Диаборна. Его настоящее имя — Роланд. Его друзьяумерли, но я знаю, что он жив, потому что могу слышать его. Он — стрелок, итеперь у него новые друзья. Приведи их, и они заставят плохишей прекратитьразрушать Луч, точно так же, как заставили Джонаса и его друзей остановиться,когда те хотели меня убить», — для Шими это была целая речь.

Я закрыл глаза и пересек границу. Почувствовал, как что-тошевельнулось у меня в голове, но больше ничего. Ни колокольцев, ни тошноты.Впечатления остались самые приятные, особенно в сравнении с дверью вСанта-Майре. Я увидел, что стою на руках и коленях около автострады, по которойсплошным потоком мчались автомобили. В сорняках застрял обрывок газеты. Яподнял его и понял, что попал в апрель 1960 года, то есть прошло практическипять лет с того дня, как Армитейдж и его друзья провели нас через дверь вСанта-Майре, городе, который находился на другом конце страны. Потому что ядержал в руках обрывок хартфордской газеты «Куранты». А автострада оказаласьмне знакомой: Мерритт-паркуэй».

— Шими может создавать магические двери! — воскликнулРоланд. Слушая, он чистил револьвер, но теперь отложил его в сторону. — Вот чтотакое телепортация! Вот что она означает!

— Тихо, Роланд, — повернулась к нему Сюзанна. — Сейчас онрасскажет о своем пребывании в Коннектикуте. Я хочу послушать.

11

Но о его пребывании в Коннектикуте никому услышать неудается. Он просто говорит, что эта « история для другого раза „, ирассказывает своим слушателям, как его поймали в Бриджпорте, когда он пыталсясобрать достаточно денег, чтобы исчезнуть навсегда. Низшие люди затолкали его вавтомобиль, увезли в Нью-Йорк, привели в ресторан «Дикси Пиг“. Оттуда он попалв Федик, из Федика — вновь на станцию « Тандерклеп «. Со станции его отвезлиДевар-тои: и, привет, Тед, как приятно видеть тебя вновь, добро пожаловать.

Четвертая бобина опустела уже на три четверти, а голос едваотличается от шепота. Тем не менее, Тед не сдается, продолжает говорить.

«Я отсутствовал недолго, но здесь время опять скакнуловперед. Хамму из Тего отозвали, возможно, из — за моего побега, его место занялПрентисс из Нью-Джерси, ки'-дам. Он и Финли многократно допрашивали меня вкабинете ректора. Обошлось без физических пыток, полагаю, она считали меняслишком ценным кадром, что рисковать моим здоровьем, но моральное давлениеоказывалось очень мощное. Они также ясно дали мне понять, что в случае моегонового побега, моих друзей в Коннектикуте убьют. Я им ответил: „ Может, вы,парни, чего — то не понимаете? Если я продолжу свою работу, они все равнопогибнут. Все погибнут, за исключением, возможно, того существа, которого одиниз вас называет Алым Королем“.

Прентисс сложил пальцы горкой, меня это всегда раздражало, иответил: « Возможно, это правда, сэй, а может и нет, но, если так и будет, томы „ уйдем «, как вы сказали, не страдая. С другой стороны, маленький Бобби ималенькая Кэрол… не говоря уже о матери Кэрол и друге Бобби Салл — Джоне…“ — онмог не продолжать. Я до сих пор гадаю, поняли ли они, как напугали меня ихугрозы причинить вред моим юным друзьям. И как разозлили.