– О господи, – шепчу я, приходя в себя от услышанного. И я верю ему, полностью верю, ведь я узнаю Эрика в том мальчике, который хотел всеми способами помочь. Я в порыве всех своих чувств обнимаю его свободной рукой за шею, пытаясь контролировать слезы, но они уже не могут не бежать по щекам.

– Мне так жаль, Эрик. Какая же она сука, – я переживаю всю его боль, словно это было недавно, и мне так плохо от этого.

– Мне тоже. И теперь ты понимаешь, почему я не мог сказать Мел правду, – он поворачивает ко мне голову, кладет ладонь на щеку и стирает пальцем слезы. – Не плачь, я не могу видеть этого. Только не ты.

– Прости, я… я просто… ужасно. Но ты должен это ей рассказать, – я вглядываюсь в его глаза, чтобы понять, о чем он думает сейчас, что планирует, но вижу только печаль.

– Нет, я не могу, Хлои, не могу, – он мотает головой, снимает мои руки и встает.

– Тогда я это сделаю, – уверенно заявляю я, вытирая лицо, которое уже опухло от слез.

– Нет, Хлои! Я рассказал не для того…

– Для того, – перебиваю я его. – Я не хочу, чтобы она думала, что ты плохой. Правда должна восторжествовать. И я не потерплю, чтобы ты отдувался за больную суку, решившую, что она Господь Бог.

Я быстро поднимаюсь на ноги и огибаю его, направляясь в сторону дома, от которого убежала на приличное расстояние. Во мне переизбыток чувств, но на первый план выходит непонятное яростное желание защитить Эрика, обличить всех и закрыть собой от нападок Мел.

– Хлои, нет, подожди, – меня хватает за руку Эрик, заставляя остановиться.

– Я не буду ждать. Я пойду и расскажу ей обо всем, мне плевать сейчас на твои слова, – отрезаю я, вырывая руку.

– Черт, я тебе доверился, а ты решила вот так предать меня? – я слышу в его голосе такую боль, что огонь внутри резко заливается ледяной водой, и поднимаю на него голову.

– Нет, Эрик, я не хочу предавать тебя. Но я не могу вынести того, что ты остался без вины виноватым, – тихо произношу я.

– Ты не поняла? Я виноват, я должен был раньше приехать, должен был что-то придумать…

– Ты приехал, вот что я услышала и поняла. Ты прекрасный человек, мужчина и отец. Ты страдал все это время из-за обиженной суки. А сейчас твоя дочь превращается в такую же. Ты этого хочешь? Я – нет, поэтому ты можешь тоже, как и Мел, ненавидеть меня, но я сделаю это, с тобой или без тебя. Я сделаю так, чтобы ты наконец-то занял то место, которого достоин. Я бы все отдала, чтобы у меня был такой отец. Но это невыполнимо, поэтому я не могу позволить, чтобы ты и Мел не смогли преодолеть прошлое ради того, чтобы вместе вступить в будущее. Она твоя дочь, ты ее отец и пора бороться за свое счастье. Пошли, Эрик, пошли со мной, я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь тебе с Мел. Я не ошиблась в тебе, с первого взгляда я увидела в тебе удивительного и сильного мужчину, за которым пошла. А теперь прошу тебя, сделай хоть что-то ради себя и собственного счастья, – я протягиваю ему руку ладонью вверх, и он переводит взгляд на нее.

– Ты не бросишь меня? – шепотом спрашивает он.

– Нет, я буду рядом до тех пор, пока ты не скажешь мне уходить, – заверяю я его.

– Но правильно ли это? – с сомнением он поднимает голову и берет меня за руку.

– А когда у нас было что-то правильно, Эрик? – улыбаюсь я.

– Хорошо, – кивает он, и я глубоко вздыхаю, пока веду его за собой к дому.

Мы молча поднимаемся по лестнице к спальне Мел, и я первая вхожу туда.

– Хлои! Знаешь, я тут подумала…

Подруга вскакивает с постели, и я замечаю собранную сумку, меня начинает злить это, и я ведь сейчас уже не держу себя в своих оковах, поэтому позволяю всему гневу выплескиваться.

– Закрой рот, – рявкаю я. – Быстро села и сейчас ты выслушаешь его.

Я указываю головой на вошедшего Эрика, а подруга поджимает губы.

– Я сказала, опустила свою задницу на кровать! – уже повышаю я голос, на что Мел вздрагивает и выполняет приказ. – И теперь слушай сюда, ты будешь сидеть молча, пока он говорит, не перебивая его. А потом делай свои выводы. Все ясно?

– Что он еще может мне сказать? – бурчит Мел.

– А вот это ты сейчас узнаешь, – улыбаясь, я отхожу на два шага назад и указываю Эрику, чтобы он сел рядом с ней.

– Хлои, ты можешь идти… я сам, – тихо говорит он.

– Точно?

– Да, точно. Я расскажу ей все, ты права, – он слабо улыбается, и я, кивая ему, выхожу из спальни.

Во мне до сих пор бушует сильнейший адреналин, и я сбегаю вниз, желая хоть чем-то занять себя. Я не должна анализировать, но с каких-то пор моя душа противится мыслям и контролю, которому я была отдана всю жизнь.

Войдя к себе в спальню, я подхожу к постели и опускаюсь на пол, облокачиваясь спиной на нее.

Ужасно. Мне всегда не нравилась Элеонор, то есть Кларисс, а сейчас мне хочется разорвать ее, придушить или же убить. Хоть как-то отомстить ей за всю боль Эрика. Мое сердце от его признания продолжает кровоточить, и я непроизвольно отдаюсь этим чувствам и беззвучно плачу.

Больше нет контроля, Эрик что-то сделал со мной. С первой ночи… с той самой ночи, когда все это завертелось. Я перестала быть собой или же, наоборот, стала самой собой. Я не знаю, но мне безумно сложно принимать свое новое «я». Оно чуждо мне, оно пугает меня, и я даже не представляю, что с ним делать.

Единственное, что я сейчас осознаю, – я никогда не смогу забыть его, перебить другими или же похоронить в памяти. И как сложно будет его отпустить, но должна. Если Мел так бурно среагировала на то, как я защищала его, то что же будет, узнай она о нашей связи? Я потеряю ее окончательно.

Я даже не слышу звука открывающейся двери, потому что пребываю в собственных переживаниях. И только когда рука протискивается между моей спиной и кроватью, я моргаю и поворачиваюсь к Эрику, устроившемуся рядом.

– Как она? – хрипло спрашиваю я, голос неожиданно сел от крика и слез.

– В шоке, наверное. Сказала, что хотела бы обдумать все, – отвечает он, тяжело вдохнув.

– Понятно, – я кладу голову на его плечо, ведь он так близко, такой привычно теплый и родной. Стал таким за этот период, и это тоже меня пугает, но сейчас я не готова об этом думать.

– Кто же ты, малыш? Неужели мой личный ангел-хранитель? – тихо задает он вопрос, а я только могу слабо улыбнуться и устроиться удобнее в его руках.

– Я никогда так не плакала, – признаюсь я.

– И никогда больше не будешь. Я не хочу видеть твои слезы, – он целует меня в волосы. – Что я могу сделать для тебя?

– Обними меня крепче, потому что мне так одиноко, Эрик, – я утыкаюсь носом в его грудь, и он перетаскивает меня на свои колени, прижимая к себе.

– Почему тебе одиноко? – спрашивает он.