Как я уже сказал минуту назад, ваше заявление глубоко тронуло меня. Я очень хотел вам поверить; я на вашей стороне…

— Надо сказать, у вас довольно своеобразный способ становиться на чью-либо сторону, — проворчал Кэл, подходя к ним.

— Прошу прощения, если я показался навязчивым. Поймите меня правильно, я искал аргументы в защиту своей позиции. — Повернувшись к Джеймсу, он сказал: — Но с какого-то момента я действительно принял вашу сторону. Полагаю, как и большинство людей в нашей стране, я внутри себя уже отказался от монархии. Меньше всего мне хотелось, чтобы какой-нибудь симпатичный, красноречивый аристократ опять одурачил бы нацию блестящей речью и дешевой болтовней. — Трент смотрел на Джеймса так, словно тот был давно потерянным братом, которого он искал всю жизнь. — Когда представилась возможность взять это интервью, я решил, что это будет, наверное, единственный шанс испытать вас. Я должен был убедиться, тот ли вы, за кого себя выдаете.

— Надеюсь, испытание кончилось успешно, — проворчал Кэл. Он никак не мог простить Тренту того, что он устроил засаду его другу.

— Именно так. Сегодня я бил всерьез, а король остался невредимым. У кого только мне не приходилось брать интервью — у политиков, знаменитостей, профессиональных мошенников, так что я могу отличить, когда мне лгут. Никакой мошенник не устоял бы, я бы его разгрыз запросто.

Вошла Шона. Лицо ее сияло от гордости.

— Отлично, Ваше Величество, — сказала она.

— Я был в порядке? — спросил Джеймс.

— Вы были великолепны, сэр, — ответила она. — И я не одна так думаю. — Зазвонил мобильник. Шона поднесла его к уху, послушала немного и сказала: — Да. Он здесь. Передаю трубку. — И она протянула телефон Джеймсу.

Джеймс с недоумением взял телефон и вопросительно сказал:

— Привет?

Голос на другом конце произнес:

— Мой ответ — да.

— Дженни!?

Она смеялась.

— Конечно, Дженни! А ты еще кому-нибудь делал предложение в последнее время?

Глава 32

— Я этому ублюдку яйца сварю на завтрак! — в ярости пробормотал Томас Уоринг. Он щелкнул пультом, но не попал на нужную кнопку и швырнул пульт в экран. Схватив трубку телефона, он нажал клавишу. — Уорринг здесь, — рявкнул он. — Мне нужен Хатч прямо сейчас.

На другом конце линии возникла короткая пауза, а затем женский голос произнес:

— Сожалею, господин премьер-министр, но мистер Хатченс сейчас в Нью-Йорке на рождественских каникулах. — Говорила Джеральдин Джозеф, секретарша, которой, видно, досталась короткая соломинка в праздничном расписании. — Он собирался вернуться в Лондон к завтрашнему вечеру. Хотите, я свяжусь с ним от вашего имени?

«Проклятое Рождество!» — подумал Уоринг. Он совсем забыл, что на праздники сам распустил свою команду. Часы показывали пять, в Нью-Йорке, наверное, ужинают. — Нет, — проворчал он, — не надо звонить. А кто остался в городе?

После еще одной непродолжительной паузы секретарша доложила:

— Мистер Бертон сейчас должен быть в своем избирательном округе в Далвиче. Х-м… Вот. Мистер Арнольд с семьей в Грейвсенде, а… миссис Шах в своем поместье в Кенте. — Она снова сделала паузу, и Уоринг услышал шелест переворачиваемых страниц. — Они сейчас ближайшие. К сожалению, господин премьер-министр, остальные далеко.

— Ладно. Позвони Деннису Арнольду. Скажи ему, что я хочу увидеть его, как только он сможет смыться. — Он уже хотел дать отбой, но помедлил и буркнул: — Спасибо, Джерри, и счастливого Рождества.

— Спасибо, господин премьер-министр. И вам Счастливого Рождества.

Уоринг положил трубку, подошел к буфету и плеснул в стакан изрядную порцию бренди. Из коробки на журнальном столике он выбрал кубинскую сигару ручной работы — единственное украшение праздничного дня — и сел в кресло. Телевизор все еще работал: на экране лихо отплясывали мультяшные олени. Уоринг тупо смотрел на них, гадая, какую воронку оставит взрыв этой последней бомбы.

Сделав глоток бренди, он хотел было позвонить Шах и Бёртону, но решил не портить им праздник. Толку от них… Ладно. Они с Деннисом решат, что делать. Кивнув сам себе, он поискал глазами и отправился на спичками.

Позвонил дежурный офицер и доложил, что прибыл мистер Арнольд. К этому времени премьер-министр успел докурить сигару и допить вторую порцию бренди.

— Хорошо выглядишь, — встретил Уоринг вдохновителя передачи полномочий. — Выпьешь? — Он протянул старому другу стакан. — Спасибо, что приехал.

— Я уже и так ехал, когда Джерри позвонила, — объяснил Деннис Арнольд. Он с удовольствием отхлебнул бренди.

— Прости, что испортил тебе праздник, — сказал Уоринг.

— Ничего страшного, — ответил Арнольд. — До тебя уже постарался этот дурацкий король. Кем он, черт возьми, себя возомнил?

— Если ты уже ехал, значит, окончания не видел?

— Последнее, что я слышал, это то, что он объявил кампанию за возрождение монархии. На этом я и ушел. Дослушивал уже в машине. Я что-то пропустил? Что он еще успел нагородить?

— Нес какую-то чушь про Короля Артура, а Трент — просто сентиментальный псих. Меня аж затошнило.

— Что? — Арнольд поперхнулся. — Он у нас теперь король Артур?

— Ну, прямо он так не сказал. Ума хватило. А жаль, — Уоринг взял бутылку с буфета. Ему полегчало. Все-таки не его одного расстроило интервью короля. — Знаешь, Деннис, — сказал он, наливая бренди, — вот какая мысль у меня появилась. Можно выкопать яму, в которую он запросто свалится.

— Да, свалить его надо непременно, — согласился председатель Комитета.

— Только, знаешь, пусть это останется между нами.

Деннис Арнольд огляделся.

— Больше здесь никого нет, — недоуменно произнес он.

Уоринг жестом предложил помощнику сесть на диван.

— Ты ведь знаешь, с какой скоростью СМИ могут обрушиться на кого-то? Человек может подняться очень высоко, но его все равно достанут и собьют. Меня самого иногда потряхивает, когда я об этом думаю.

— Кому бы и знать, как не мне, Том. В правительстве не усидеть так долго, если не участвовать в воздушных боях в СМИ. Бог свидетель, опыт у нас большой.

— Мне кажется, что медовый месяц нашего короля со СМИ скоро кончится и кончится бесславно, — сказал Уоринг. — У него-то опыта нет. Для него будет неожиданностью узнать, каким непостоянным другом могут в одночасье обернуться британские СМИ.

— Это