посмотрел на Дженнифер, и в этот момент она подняла взгляд и улыбнулась ему, одними губами произнеся слова «Я люблю тебя».

Тогда Джеймс встал во главе стола и призвал собравшихся к тишине.

— Друзья мои, — начал он, — только одна вещь в мире может доставить мне большее удовольствие, чем приветствовать вас здесь сегодня вечером. Это осознание того, что половина пары — это всего лишь половина. Я намерен исправить этот недостаток. В следующем году, когда мы будем праздновать Новый год, со мной будет моя прекрасная жена.

Повернувшись к Дженнифер, он протянул ей руку. Она встала и подошла к нему.

— Я рад сообщить вам, что Дженнифер Эванс-Джонс приняла мое предложение руки и сердца, — торжественно произнес он под охи и ахи вокруг. Джеймс достал из кармана обручальное кольцо с бриллиантом, принадлежавшее когда-то его матери, и, поцеловав, надел кольцо Дженни на палец.

Она обняла его и поцеловала, после чего Джеймс объявил:

— А теперь тост! Дамы и господа, дорогие друзья, предлагаю поднять бокалы за самую красивую девушку в мире, самую умную, самую добрую и… самую смелую! — Эти слова вызвали восторженные возгласы и смех гостей. — Дорогая моя Дженни! Пьем за тебя!

Все выпили, а потом женщины поспешили к Дженни, чтобы взглянуть на кольцо. Мужчины поздравляли Джеймса, жали ему руку и предлагали новые тосты за молодоженов.

— А когда свадьба? — крикнул кто-то.

— Дата еще не назначена, — ответил Джеймс, — но скоро.

— Когда будете готовы, — выкрикнул преподобный Орр, — я буду счастлив связать вас узами брака — и обойдется это вам в половину меньше обычного!

Встал отец Дженни.

— Дамы и господа, прошу наполнить бокалы! — густым басом возгласил он. Все послушно выполнили это распоряжение. — Я хочу выпить за нашего суверенного короля и его будущую королеву, которая по счастью оказалась моей чудесной дочерью! — Подняв бокал, Оуэн улыбнулся и сказал: — Вот наше Королевское Величество и его прекрасная невеста. Я желаю им обоим поистине великолепного и радостного нового года! Пусть правят нам на радость!

Возгласы «Да здравствуют Джеймс и Дженни!» долго гуляли по залу, отражаясь эхом от стен. А потом последовал еще один неожиданный тост от Эмриса, спевшего старинную балладу на гэльском языке, а потом еще один — от Дональда, поднявшего бокал и, хорошо поставленным голосом, словно с парламентской трибуны, пропел:

Вот холм, поросший вереском,

Вот плед, перо и килт,

А вот наш король со своей свитой!

Восславим их друзья!

Гости посмеялись, а затем преподобный Орр произнес тост, который больше походил на благословение. Кэролайн спела старинную шотландскую песню, а Шона продекламировала стихотворение «Сыграй-ка нам, Вилли», каждая строфа которого заканчивалась призывом выпить.

Она закончила под бурные аплодисменты, и, словно они только этого и ждали, вступила местная группа, приглашенная в замок по этому случаю. Они заиграли «Чашу пунша», и народ потянулся танцевать. Джеймс подошел к Дженни и они с ней славно сплясали шотландский танец. Отдышавшись, король вернулся к столу принимать очередные поздравления.

Остаток ночи прошел под музыку в танцевальном ритме. Джеймс потанцевал с кузиной Дженни Рослин, с Шоной, с миссис Орр, с Кэролайн, с Изабель и в какой-то момент опомнился, держа в объятиях Дженни, а музыканты играли «Старую дружбу» Бёрнса. Они пригласили местного звонаря, высокого, стройного рыжеволосого ирландца по имени Брайан, прекрасно игравшего на флейте. Парень отличался какой-то дикой грацией, напоминая банши. Гордо выпрямившись, с закрытыми глазами он заиграл старинную мелодию, и зал замер. Флейта издавала чудесные звуки, они, словно снежинки, кружились в воздухе и благословением опускались на слушателей.

Когда прозвучала последняя нота, зал, казалось, затаил дыхание. И тут кто-то крикнул: «С Новым годом!» Дженни и Джеймс с удовольствием поцеловались, и танцы возобновились. Никто не заметил, как преподобный и миссис Орр выскользнули за дверь, а когда раздался звонок, его из-за шума услышали далеко не сразу. Первый гость… По старинному шотландскому обычаю, первого человека, переступившего порог в новом году, приветствуют как предвестника удачи, под знаком которой пройдет и весь год. Ну, а раз это оказался священник, то вместе с ним в дом вошло и благословение. Будет, будет удача и кузнецам, и пекарям и, конечно же, пивоварам.

Гости начали расходиться часам к пяти утра. Но ушли не все. Для многих дорога домой после праздничных возлияний представляла определенные трудности. Им предоставили свободные комнаты и диваны. Дженни и Джеймс присоединились к Кэлу и Изабель, Гэвину и Эмме, чтобы выпить перед сном кофе. Они устроились на кухне при свечах, подъедая остатки десерта. Кэролайн и Дональд зашли пожелать доброй ночи, их усадили тут же за стол. Пришел Эмрис. Изабель вызвалась приготовить на всех свою знаменитую яичницу с копченым лососем.

— Ну что же, новогодняя ночь словно создана для важных объявлений, — сказал Дональд, — возможно, пришло время поделиться с вами моим маленьким секретом.

Вид у него при этом был как у школьника, получивший на день рождения заветный подарок. Он наклонился вперед и жестом призвал всех придвинуться поближе.

— Я собираюсь спасти монархию, — торжественно объявил он. — Два дня назад я заручился необходимой поддержкой, чтобы сформировать новую политическую партию, которая будет называться… — он выдержал длинную паузу, — Королевская партия реформ. — Он победоносно оглядел собравшихся. — Мы будем бороться с референдумом Уоринга, и мы победим!

Глава 34

Через два дня после Нового года Джеймса разбудила гроза. Почти сразу же в дверь постучали. Еще не совсем проснувшись, Джеймс поднялся и подумал, что халат искать не стоит. Так, в трусах он и встретил Гэвина, стоявшего за дверью.

— Простите, что беспокою вас, Ваше Величество, — быстро сказал рыцарь.

— Все нормально, — проворчал Джеймс. — Как дела? — Часы у кровати показывали 6:42, на улице было еще совсем темно.

— Я подумал, вы захотите увидеть это как можно скорее, — Гэвин протянул королю сложенную газету.

Раскрыв первый разворот, Джеймс сразу наткнулся на заголовок: «КОРОЛЕВСКИЙ СКАНДАЛ — НАЧАТО РАССЛЕДОВАНИЕ».

Света явно не хватало. Поднеся бумагу поближе к глазам, он быстро проглядел текст, набранный в две колонки. Поначалу ему было скорее любопытно, чем тревожно. Он сел на край кровати и включил свет.

— Заходи, не стой в дверях, — предложил он Гэвину, уже вчитываясь в статью.