Помолвка принцессы Северной империи и принца Аг-Грассы разорвана. За это будет расплата. И заплатили в итоге ни в чем не повинные горожане. Сотни жизней — за попранную честь зеленого юнца из страны некромантов.

«Ты забываешь о политической подоплеке помолвки», — шепнул в голове Грэм.

«Все я помню, сатуриец. Роднятся династии — укрепляется мир между государствами. Брак принцессы — взаимовыгодные торговые договоры, военная помощь, новый виток развития».

«Тогда в чем твое откровение, Эва?»

«Будучи двойником принцессы, я понимала, что от меня мало что зависит. И все-таки, хоть немного, но я творила историю Межграничья, отводя удар от настоящей принцессы. А став преступницей и беглянкой, осознала, что сейчас не могу вообще ничего. Понимаешь? Ничего!»

«А что, ты тоже хочешь дергать за ниточки власти? Не замечал за тобой стремления управлять всеми событиями и людьми вокруг себя, а ведь это одно из черт правителя — желание удержать в своих руках все нити, — усмехнулся Грэм. — Представь ситуацию, когда от правильности твоего выбора изменится ход истории. И любой результат — хороший, плохой — на твоей совести. Каковы ощущения?»

Я могла бы сразу сказать, что ощущения не из приятных, и задумалась. Кто я такая, чтобы делать выбор, влияющий не только на мою жизнь? Нет, я не достойна. Ноша не по мне, да и не желанна она.

«Видишь, Эва, как все не просто. Поэтому радуйся, что отвечаешь лишь за себя».

Пожалуй, Грэм прав. Будь я принцессой Мариэллой, просто умерла бы от угрызения совести. Подумать только! Послужить причиной разрушения целого города! Брр-р, жутко быть особой королевских кровей…

«И все же ты оказалась неплохой принцессой, — искушающе молвил сатуриец, — тебя любили при дворе».

«А Мариэллу разве не любили? Или ты ее никогда не видел?»

«Нет, мне довелось оберегать настоящую принцессу. Без преувеличений скажу: это не девочка, это демон в теле ребенка! Как сказал про нее однажды Тристан, Мариэлла — эгоистичная, избалованная и непоседливая маленькая сучка… Начальника охраны, моего старшего товарища, император казнил после покушения на дочь».

«Казнил? Но ведь ее спасли?!»

«Мариэллу вытаскивал из-за Грани некромант, с чем Константин так и не смерился. Девчонка сама подставилась под удар, когда сбежала от охраны во время городской прогулки».

Мне вспомнилось, что и я сбегала от охранников, чтобы погулять по ночному Семиграду с Зоором…

«Ты умеешь за себя постоять, а принцесса на тот момент была хрупким ребенком, которому в одно мгновение можно с легкостью сломать шею».

«Что-то ты кровожаден по отношению к бедной девочке!»

«Мариэлла отвратительна! Не думаю, что ее характер изменился. Ты была бы лучшей принцессой».

«К чему ты ведешь, Грэм? Ты только что сам сказал, что из меня получилась бы плохая правительница. И к тому же я всего лишь двойник».

«Каких только забавных поворотов Судьбы не случается в жизни. Если бы ты заменила Мариэллу по-настоящему…»

«На тебя плохо подействовал перелет! Прекрати, Грэм! — неприятный холодок страха пополз по спине. Не знаю почему, но мне неприятны рассуждения телохранителя, как-то не по себе…

Я услышала тихие шаги Юлиана, и в следующий миг его рука осторожно легла на мое плечо.

— Ты как? Пришла в себя?

— Я из себя и не уходила, — невесело буркнув, я подняла глаза на мага.

Юлиан выглядел усталым — осунувшееся лицо, крепко сжатые губы и только карие глаза лихорадочно блестят, отражая блики огня.

— Недурственно держишься, — похвалил маг. — Думал, закатишь истерику — не часто ведь доводиться видеть начало войны.

— Прости, что разочаровала, — я пожала плечами и, оглядев полянку, на которой мы остановились на ночлег, не увидела ни агграссца, ни ламчерионов. — А где купец и наши крылатые друзья?

— Купец залез в корзину, а пегасы ушли в лес. Похоже, собираются связаться со своим родом, рассказать о захваченных агграссцами соплеменниках.

— Как можно пленить взрослого ламчериона?

Парень задумчиво уставился на огонь:

— Легко. Если взять в заложники половинку-человека, ламчерион переступит все законы ради его спасения.

А ведь Юлиан прав… Без всадника-человека ни один ламчерион не сможет принять боевую форму и взлететь в небо. Точнее сказать, сможет, но утратит контроль над яростью и желанием крушить, терзать все живое, что окажется рядом… Всадник для пегаса — единственная возможность побороть безумие, шанс на счастье и продолжение рода. Если верить книге, подаренной племянницей Тристана, у ламчерионов несколько столетий не рождалось чистокровных детей. По сути, пегасы — полукровки, у которых один из родителей человек. Как умничал, написавший книгу жрец, такова воля богов, усиливших кровь старшей расы, чтобы дети наследовали достоинства и недостатки родителя-ламчериона. По-моему, жестокая воля…

«У нас говорят — проклятие богов, — вмешался в мысли Грэм. — Рассказать древнюю легенду?»

«Конечно! С удовольствием послушаю!»

«Когда боги ходили между Гранями, как простые люди, один ламчерион не захотел прокатить Жизнь на своей спине. За гордыню бог придумал наказание: ламчерион может навсегда остаться бескрылым. Или же летать, но только с всадником на спине. И всадник этот не кто иной, как представитель презираемого человеческого рода. Проклятый долго не мог смириться с карой — он не хотел подставить спину под седло презираемых. Над его страданиями смилостивилась богиня Любви: ламчерион встретил человеческую девушку, без которой больше не представлял свою жизнь… Но человечка отказалась произнести брачные клятвы — она любила другого, любила мужчину своей расы…»

«Ого! Если это милость богини, то какова ее месть?!»

«Ты не дослушала, — укоризненно прошелестел голос в голове. — Человек тоже любил — давно и беззаветно. Избранница его сердца, девушка из рода, прогневившего бога гордеца, также страдала от неразделенных чувств к проклятому ламчериону…»

Я расхохоталась. Сидевшей рядышком Юлиан удивленно приподнял брови и молча ждал объяснения вспышке моей веселости.

— Да так, смешную историю вспомнила, — отмахнулась я. Ну не говорить же ему, что меня развеселил мысленный собеседник?! Еще примет за одержимую…

— Расскажи, а то как-то грустно, — попросил Юлиан.

И я рассказала. Когда дошла до того момента, на котором остановился сатуриец, Юлиан вдруг произнес:

— Зря ты насмешничаешь. Легенда правдива.

— Да? Чем докажешь?

Маг поворошил палкой горящие ветки и доложил еще дров. Костер вспыхнул с новой силой, освещая наши сгорбленные от ночного холода фигуры.

— Закончи легенду, потом объясню.

Повторяя слово в слово рассказ Грэма, я продолжила: