Тот, что был с ножом, вскочил и кинулся на Турецкого, скорее всего, желая очистить себе путь к двери. Но Грязнов бросил на него штору, сорванную с окна. Бандит покатился по полу. Через мгновение и он был связан по рукам и ногам.

– В машину они сами пойдут или мы будем выносить их по одному, как трупы? – спросил Турецкий у Грязнова.

– А мы сейчас спросим.

– Пошли на хрен, менты вонючие, – ответил мужчина.

– Слава, не знаешь, кто эти грубые люди? – спросил Турецкий.

– Толстый – Осокин, а молодой – Грабовский. Безработные, промышляющие грабежами складов. Участвовали в убийстве Бартенева. У Осокина трудное детство, мать и отец алкоголики, умерли. В последнее время жил с сестрой. Грабовский – из нормальной семьи, но еще в школе связался со шпаной, занимался карманными кражами, за воровство был осужден. Условно. Вот такие биографии. Тебе, Александр Борисович, этой мелочевкой и заниматься не следовало бы, но коль они попали в поле зрения, так придется их забирать и впаять им еще и за то, что оказали сопротивление работникам правоохранительных органов.

– А откуда мы знали, что вы из органов? Может, вы урки? Лезли нагло, пользовались отмычкой! – пробасил Осокин.

– Все ты знаешь, Осокин. Уже забыл, какими словами нас встретил? – ответил Турецкий.

– Хватит базарить! Пошли в машину, – приказал Грязнов.

– Погоди, – остановил Турецкий, – надо бы обыскать жилище. Чтоб в другой раз сюда не переться.

Грязнов оглядел комнату с изломанными стульями, засыпанную разбитым стеклом, сказал:

– Похоже, что это помещение чистое, у них даже оружия с собой не было. Эй, куда пушки задевали? Отвечать быстро! – приказал Грязнов.

– Оружие у нас отняла охрана, сами еле ноги унесли, – сказал Осокин. – Думали, у вас разживемся. А вы налетели, как ангелы, с пустыми руками.

– Я с собой не ношу оружие, – сказал Турецкий.

– А я ношу, но не пользуюсь, – подхватил Грязнов. – Шлепнешь придурка, а потом пиши объясниловку. Зачем?

Грязнов заглянул под кровать, посмотрел в ящиках стола, потом обшарил задержанных и развел руками:

– Ничего.

– Тем лучше, – ответил Турецкий. – Пора ехать. Уже темнеет. Скоро и ночь, надо наших мальчиков на ночлег определить. Завтра пусть твои ребята их допросят. А мне некогда. На этих поганцев никакой жизни не хватит! Плодятся и плодятся, как тараканы.

– Государство само толкает нас на преступление, – вдруг заговорил до этого молчавший Грабовский. – Я молод, здоров, а работы нет. Кроме как грузчиком, нигде не устроишься, а зарплата такая, что на нее и кота не прокормишь, не то что мужика. Вот и приходится кормиться подножным кормом, подбирать, что плохо лежит.

– Нечего на государство списывать свои грехи! Мало ли в стране безработных? Что ж теперь, всем грабежом заниматься? Ну и что получится? – строго спросил Грязнов. И сам себе ответил: – Хаос!

На задержанных в машине надели наручники и помчались в город.

А наутро, войдя в кабинет, Турецкий открыл сейф и, к собственному изумлению, увидел все кассеты на прежнем месте.

– Нет, этого просто не может быть! – растерянно воскликнул он. – Это что, галлюцинация?

Вытащив видеокассеты, Александр быстро включил видик и сунул туда первую, что лежала сверху.

Все работало исправно, но изображения не было. То же самое повторилось со всеми остальными кассетами.

– Обошли они меня! – произнес Турецкий. – Ах, какие молодцы! Надо ж так ловко придумать!… Интересно, кто сюда на этот раз заходил?

Турецкий снял трубку телефона и набрал номер дежурного.

– Скажите, пожалуйста, кто из посторонних сегодня с утра проходил в здание? Или, может быть, вчера – поздно вечером.

Дежурный помолчал, ползая по своим записям, наконец сказал:

– Пожарники были с проверкой. Вчера, в самом конце дня.

– Как они были одеты?

– Нормально. Не в форме же! И без касок, – сострил дежурный.

– Удостоверения вы проверили?

– А как же! Обязательно! Меркулова не было, так я к Казанскому обратился, он разрешил им пройти.

– Ну и ну! – громко сообщил сам себе Турецкий.

В это время открылась дверь и появился Олег Величко:

– Это вы мне, Александр Борисович?

– Нет, это я заговариваться стал… Откуда бежишь?

– С Петровки. Долгалева пришили.

– Когда? – вырвалось у Турецкого.

– Часа полтора тому назад поступил сигнал, что стреляют на Варшавском шоссе. Гаишники подъехали, посмотрели документы у убитого. Он был расстрелян из машины, которая сначала обогнала его, а потом дала задний ход.

– Он был один?

– Да.

– Свидетели есть?

– Случайный водитель. Но он не останавливался, доехал до поста, это перед кольцом, и предупредил гаишников. Лиц не видел.

– Кавказцы его все-таки достали, – вздохнул Турецкий. – Олег, где он сейчас?

– В морге, на Большой Пироговской.

– Ну ладно, посиди тут, а я забегу к Константину Дмитриевичу. Ненадолго.

«Кому нужны были эти записи? – думал он, идя длинным кривым коридором. – Казанскому? С его высокопоставленными друзьями-приятелями? Воронину, хозяину клуба „Парадиз“? Возможно, если эти записи раскрыли тайны технологии обслуживания клиентов, что в некотором смысле могло называться коммерческим секретом. Но ведь тот же Воронин углядел в информации на Савельева некую рекламу своего заведения! А может, кто-то более могущественный, вроде того же Сорокина, или кого поважнее, кому вся эта компра как с гуся вода, посоветовал прикрыть источник?»

Дверь в кабинет Меркулова была открыта настежь. Клавдия, обычно восседавшая за секретарским столом, отсутствовала.

– Что это ты, Константин Дмитриевич, в гордом одиночестве? – спросил он.

– У Клавдии зуб разболелся, отпустил ее к врачу. Мне уже доложили, что ты отличился, задержал двух бандитов на хате.

– Было дело, только мы его обтяпали вместе со Славкой. Здоровые мужики попались, едва нас не ухайдокали. А мы поехали, не взяв оружия.

– Ну, это уж никуда не годится!

– А я пришел сообщить интересную новость. Даже две. Во-первых, на Варшавском шоссе утром расстреляли машину Долгалева. Сам убит. Во-вторых, вернулись в сейф мои кассеты.

Меркулов изумленно вскинул брови, растянул тонкие губы в улыбке:

– Шутишь?

– Нисколько.

– Как же они могли сами вернуться?

– Дежурный сказал, что вчера, в самом конце дня, когда мы со Славкой ездили в Химки, приходили пожарные с какой-то проверкой. Удостоверения у них, естественно, были в порядке. Тебя не оказалось на месте, и разрешение пройти в наши кабинеты им дал Казанский.